«Современное»: Новый синтез. Что станет с творческими специальностями в будущем?

Тенденция первая. Роботы и их поклонники

Немного статистики: согласно данным Банка Америки, к 2025 году роботы будут выполнять около 45% работы, сейчас они задействованы только на 10%. Эти цифры уже не удивляют, но именно они станут ключевым фактором массового перехода от рутинного труда к созидательному, а также, возможно, причиной повальной безработицы из-за кадров, которые не хотят или не могут обучаться новым навыкам.

Эксперты бизнес-форума «Трансформация» и их многочисленные приверженцы считают, что через 10 лет исчезнут банковские работники, бухгалтеры и операторы call-центров, не говоря уже о кассирах, водителях, официантах и курьерах. Разумеется, это относится только к странам с высокими экономическими показателями, так как эксплуатация сложных машин стоит больших денег. Предполагается, что с избавлением от большинства обыденных рабочих задач и удовлетворением базовых потребностей человек полностью обратиться к самоактуализации. Звучит вполне радужно.

Последнее утверждение сравнимо с теорией потребностей Абрахама Маслоу, которая по нескольким причинам признана недостоверной. Согласно этой концепции, человек не может достичь стадии самовыражения, если хотя бы частично не удовлетворит базовые потребности. Биографии некоторых (пусть и немногих) людей доказывают, что при огромном желании заниматься творчеством никакие внешние условия или «низменные» запросы не в силах ему противостоять. Творчество поглощает все.

Другое сравнение – экономист Джон Мейнард Кейнс в начале XX столетия полагал, что если совместными усилиями развитых стран заставить экономику расти, то можно и ресурсы равномерно распределить, и голодных накормить, и избавить человечество от ежедневного труда. Все дело лишь в грамотном инвестировании, а далее все – отдельные индивиды, народы и нации – смогут жить на проценты. Экономические проблемы останутся плохим воспоминанием, а человек посвятит себя метафизике и искусству: словом, займется эволюцией духа. Кейнс прогнозировал такой расклад к XXI веку. Как мы видим, подобный строй остается утопией и не видится даже на горизонте.

Тенденция вторая. Изменение рынка труда

Рассмотрим последние HR-тренды. Новый технический инструментарий избавил сотрудников от необходимости целый день сидеть в офисе, что хорошо влияет на их продуктивность: работа в родных стенах снижает уровень стресса, но это касается только тех кадров, которые умеют себя контролировать и способны грамотно организовывать рабочий процесс.

Подобные условия дают креативным людям большие возможности для самореализации – на это указывает такое явление, как фриланс, он дает выход на рынок и, по идее, расширяет творческую и финансовую свободу. Многие фотографы, копирайтеры и дизайнеры теперь работают индивидуально на заказ, однако завоевать авторитет на бирже удается единицам, и многим приходится работать за крайне низкие цены.

Еще один минус – незащищенность исполнителя от недобросовестных заказчиков. В российском трудовом законодательстве пока нет статей, регулирующих деятельность фрилансеров, поэтому их положение остается шатким. Несмотря на недостатки, фриланс – популярная альтернатива для творческой работы с современными условиями. Возможно, если улучшить его организацию, через несколько лет влияние на общество творческой прослойки населения усилится, так как их навыки станут более ценными.

Тенденция третья. Расширение границ искусства

Проанализируем следующий аспект: размытие критериев искусства и «высокого творчества». Оно началось еще с эпохи модерна, и сегодня мы не можем опередить, где искусство начинается, а где кончается. Произведения таких жанров, как перфоманс, инсталляция или хэппенинг нарушают привычные законы и не вписываются в какие-либо ранее неоспоримые каноны.

Теперь актом самовыражения можно назвать все что угодно, и оспорить принадлежность какого-либо действия или произведения к искусству трудно, так как старый инструментарий оценивания уже неактуален, а мнения экспертов, которые порой не могут отличить оригинал от копии (вспомним работы художника-фальсификатора Эльмира де Хори), с каждым годом теряют значение, по крайней мере у людей художественного круга. Это произошло во многом благодаря усилению влияния субъективного восприятия (пресловутое «я художник, я так вижу»), не обошлось и без демократизации и отрицания рамок всех категорий.

Новые технологии и форматы еще более укрепили эту тенденцию и теперь необязательно долго изучать теорию, чтобы создать нечто революционное в современном арт-пространстве. Это подводит нас к еще одному аспекту – уровню доступности творческого самовыражения.

Тенденция четвертая. Нездоровая конкуренция рождает новые арт-формы

В январе 2018 года немецкая исследовательская компания GfK провела анализ российского рынка смартфонов. Выяснилось, что в 2017 году россияне приобрели около 28 миллионов устройств, и этот показатель оказался самым большим за последние три года.

По результатам опроса Всероссийского центра общественного мнения, на февраль 2018 доля Интернет-пользователей в России составляла 81%. Из этого понятно, что сегодня очень многие люди носят в кармане новую платформу для арт-высказывания с практическими равными для всех возможностями и инструментами. Любой пользователь имеет прямой доступ к аудитории, вопрос только в том, каким образом ее привлекать.

Ранее, чтобы произведение нашло почитателей, художнику нужно было проделать долгий путь: договориться с издателями или критиками, иметь влияние, а порой соответствовать конкретным политическим и эстетическим критериям. Цензура вносила в процесс свои коррективы. Современные творцы частично избавились от этих процедур благодаря Всемирной Сети и демократизации информационных процессов. Есть и отрицательные эффекты: например, потеря творческой индивидуальности, огромное количество однообразного контента и риск потеряться в быстром круговороте информации.

Недаром возникла так называемая «экономика внимания», когда автор цифрового произведения любого формата вынужден бороться за время аудитории, которое она потратит на потребление его творения. Это, во-первых, приводит к бешеной конкуренции даже с представителями разных направлений и жанров в искусстве, а во-вторых – к утрате глубины взаимодействия зрителя и художника, к поверхностному пониманию искусства, так как оно теперь потребляется как товар, как фаст-фуд, а не созерцается или анализируется.

Какой вывод можно сделать из вышесказанного? Глобализация вынуждает и будет вынуждать художников искать новые формы самовыражения и идентичности, отсюда и высокие требования к творческим профессиям, а следовательно – престиж. Спрос на качественный «художественный» контент будет расти в случае, если люди устанут от жвачки. Но пока не устают.

Тенденция пятая. Art + science + technology

Сближение искусства и науки позволяет использовать новые методы создания произведений. Швейцарский художник Фабиан Офнер считает, что обе сферы исследуют мир, но разными способами. Искусство практикует эмоциональный подход, наука – рациональный. Для того, чтобы дать зрителю наиболее полную картину явления, нужно соединить в произведении эти два подхода.

Офнер изобрел голограмму, визуализирующую звуковые волны: на динамик стандартного сабвуфера (аудиосистемы, воспроизводящей низкие частоты) он наложил фольгу с цветными кристаллами. Как только художник включал звук, они начинали двигаться. Фабиан снял эти движения с помощью камеры для макросъемки и большого количества света, тем самым совместив физические явления и искусство и открыв новые грани обычных природных процессов.

Да, такое изображение можно создать и при помощи моушен-дизайна на компьютере, но тут принципиальна сама концепция. Безусловно, появление новых подходов содействует развитию творческих профессий: они становятся более универсальными.

Тенденция шестая. Синтез человеческого разума и программы

Немалую роль в установлении потенциального господства творческих профессий будет играть киберинженерия. В частности, слияние человеческого сознания и машины станет не просто частью биохакинга (в будущем очень актуального направления), но и породит новые формы искусства. Об этом свидетельствует недавняя работа французского художника Пьера Юига.

В коллаборации с программистами Юиг открыл выставку картин, спроектированных искусственным интеллектом. Задумка следующая: добровольцу давали несколько уже напечатанных изображений, а некоторые предметы просили вообразить. К человеку подключался компьютер, который сканировал активность мозга во время этих представлений, а далее искусственный интеллект на основе поступающих сигналов создавал собственное изображение. Получился симбиоз человеческих и машинных мыслительных процессов.

Та самая серия картин Пьера Юига, спроектированных искусственным интеллектом

Но это еще не все: некоторые футурологии уверены, что создание «мозг-машины» позволит человеку улучшить интеллектуальные навыки и работать с более сложными системами, в том числе с метаинформацией и комплексными образами. Общее усложнение окружающей среды породит более запутанные причинно-следственные связи, которые будут определяться потоком разношерстной информации, ее изменчивостью и неопределенностью.

Уже стартовали проекты по созданию интерфейса, сходного по строению с мозгом человека, взять хотя бы стартап Илона Маска Neuralink или разработки Facebook по набору текста при помощи силы мысли. Приставка «нейро» слышится не только в науке и медицине, но и в экономике. Предполагается, что такие исследования помогут понять психологию создания нового и откроют пути развития креативности даже у несклонных к творчеству людей.

Тенденция седьмая. Художник VS Машина

Из-за стремительного прогресса обучающихся нейронных сетей, ученые уже обсуждают проблему монополии на творчество. Ранее считалось, что машина действует по строго заданной программе, и благодаря этому она эффективнее: снижается риск ошибки из-за «человеческого фактора». Сегодня ИИ научился имитировать стиль выдающихся художников и поэтов, создавая практически неотличимые от оригинала копии. Пока что это считается только подделками высокого уровня техники при полном отсутствии внутренней мотивации и смысла.

Художник Ростан Товасиев на дискуссии форума «Открытые инновации» высказал такую мысль:

«Если искусственный интеллект в полном смысле этого слова займется самостоятельным творчеством, то, я уверен, визуально он будет сильно отличаться от того, что делаем мы, люди. Вряд ли ему захочется нас удивлять. Зачем это нужно? Чтобы его хвалили? Или он захочет денег? Было бы очень интересно это увидеть, но я не понимаю, как мы можем конкурировать: наши и его работы будут существовать в совершенно разных измерениях».

Товасиев считает, что роботы не осознают себя как индивидуумов, не способны самостоятельно мыслить и поэтому не могут противостоять человеку в сфере искусства. Технологии лишь способствуют творческому процессу, но не поглощают его.

Тенденция восьмая. Усиление влияния на общественные процессы

В XXI веке смена культурных эпох происходит гораздо быстрее, чем в прошлых столетиях. Сегодня тренды 5-летней давности вызывают у некоторых людей снисхождение или раздражение, а коллективная память становится все более кратковременной. В связи с этим социальные функции творческой элиты изменятся.

Интернациональному креативному классу придется создавать более устойчивые смыслы, отвечать за их сохранение и передачу последующим поколениям. Понятно, что он занимался этим и раньше, но в скором времени постоянные «обязанности» дополнятся еще и просвещением правительств – порой самого закостенелого института общества. Именно он хуже всего адаптируется к новым тенденциям.

Если творческий класс любой страны станет более независимым от государства (а значит, менее ангажированным) благодаря новым условиям труда, технологиям и Интернету во всех его проявлениях, то очень возможно, что массы станут серьезнее прислушиваться к представителям искусства. Тут подразумевается более сильная заинтересованность широких масс этой областью из-за частичного исчезновения границ между авторами и аудиторией. Потребность людей в правде никогда не исчезнет.

Итог

Творчество перестанет быть таким, каким мы его знаем. Оно будут заключаться не столько в написании поэм, картин или сочинении музыки, сколько в подходе к задачам, модели мышления и умении работать на стыке отраслей.

Многие специальности, которые сочетают в себе аспекты разных профессиональных сфер, не обойдутся без творческой компоненты: например, BIM-менеджер-проектировщик, который занимается информационным моделированием объектов, помимо системного мышления и технических знаний должен обладать эстетическим восприятием и чувством гармонии, так как он ответственен за все составляющие здания, включая его архитектуру, эксплуатацию и обслуживание.

Уже в ближайшие 10 лет появятся такие профессии, как архитектор виртуальности, дизайнер человеческого тела, тьютор по эстетическому развитию и мультимедиа стилист. Первый будет разрабатывать проекты, которые позволят максимально продуктивно использовать виртуальную реальность с учетом особенностей и запросов пользователя. Понятно, что для такой профессии нужны не только навыки работы со специальными дизайнерскими программами, но и эмоциональный интеллект, базовые знания психологии и развитое воображение, так необходимое для уникальных творческих решений.

Очень вероятно, что экономика будущего будет еще более клиент-ориентированной, даже «индивидуализированной». Необходимо будет понимать потребности отдельно взятого человека, уметь увидеть его мировоззрение и стиль, другими словами – проникнуть в его шкуру. Сейчас этот навык больше всего применяется среди актеров, но скоро будет востребован и среди разработчиков игровой реальности, специалистов по коммуникациям и экоменеджеров.

Связи между творцом, произведением и зрителями переплетаются и лишаются прежней стойкости. Поэтому все, что можно определенно сказать на данный момент о положении творческих профессий в будущем это то, что оно будет зависеть от социальных условий и технического прогресса. Какую цену творческие люди заплатят за свою востребованость, пока неясно.

Для оформления использованы произведения Фабиана Офнера и Пьера Юига.