2021

«Интервью»: Художница Лорен Маркс. Диалектика насилия, жесткости и красоты

«Интервью»: Художница Лорен Маркс. Диалектика насилия, жесткости и красоты

Нашей редакции давно нравятся работы Лорен Маркс. Жестокие и безудержные, они заставляют чувствовать себя первобытным и пробуждают что-то древнее, обычно сдерживаемое внутри. Красочный, красивый и элегантный стиль делает содержание ее картин противоречивым: утонченная материя и эстетичное разложение. Concepture публикует перевод самых важных моментов из интервью с необычной художницей.«»

На вашем сайте в разделе «о себе», вы написали, что интересуетесь животными долгое время, у вас есть любимое животное?
ЛМ: Да! Мое любимое животное овца. Они такие пушистые и самое главное почти немые.

У вас есть духовное животное?
ЛМ:
Да, есть. Мое духовное животное – это лань.

Каким образом ваши работы отражают общественное восприятие природы или заигрывают с ним?
ЛМ: Я не думаю об общественных представлениях очень много, но моя работа определенно заигрывает с относительно недавно сформировавшимся романтизированным представлением о природе, как о чистом, прекрасном и далеком мире. Тема природы становится все более популярной и актуальной в искусстве в связи с проблемами глобального потепления, вырубки лесов и более глубоким пониманием того, как человек влияет на хрупкие экосистемы. Природа стала темой номер один во многих странах мира и для меня лично. Я думаю выше сказанное одна из причин, по которой я никогда не коснусь темы людей в своем творчестве.

Мы выстраиваем с природой различного рода эмоциональные отношения и придаем животным различные значения, как вы думаете, для чего? Что это? Попытка очеловечить других существ? Возможно это попытка бессознательной проекции наших черт, которые мы видим в себе, и друг в друге?
ЛМ:
Человеческая культура сегодня старается переосмыслить природу на символическом уровне, потому что, на мой взгляд, мы жаждем более глубокой связи с миром природы. Мы таким же символическим образом придаем значение всему: нашей истории, религии, знаниям, а также пытаемся объяснить наше место в мире. Человечество всегда желало глубоко содержательных и личных связей с природой.

В ваших работах не трудно заметить насилие, откуда это взялось?
ЛМ:
Ох, сложный и глубокий вопрос. Тому есть две причины. Я сильно боюсь смерти и особенно насильственной смерти. Я боюсь, что мои близкие люди умрут, но, при этом, очень хорошо понимаю, что в один прекрасный день умру. Еще, у меня было трудное детство, полное эмоционального и физического насилия, исходящего со стороны нескольких близких членов семьи. Гнев рос и развивался вместе со мной, и я, в какой-то степени, использую искусство, как способ выпустить эти эмоции. Я стараюсь изо всех сил, создать связь между насилием и красотой, чтобы помнить – не все так плохо.

Вы бы могли назвать борьбу за выживание в мире животных чем-то жестоким? Или все-такие нет?
ЛМ:
Я склонна рассматривать предпринимаемые животными действия для того, чтобы выжить, чем-то, что делает их сильнее. Природа невероятно жестока и все должно бороться, чтобы выжить, и все живые существа должны уничтожать других живых существ, или рискуют быть уничтоженными. Это красивое и величественное насилие, частью которого я рада быть.

Картина «Phalacrocorax auritis» изображает птицу эвисцерирующую рыбу, в то же время саму распадающуюся. Как бы вы описали эмоции от такого висцерального произведения искусства? Что вы думаете, ваши зрители увидят?
ЛМ:
Это интересный вопрос. Лично я чувствую себя отрешенной, так как воспринимаю их больше как научные иллюстрации, но это с одной стороны, с другой, я бы сказала, что тоскую по природе. Я думаю, наблюдатель получит очень негативные эмоции, посмотрев эту картину.

В детстве у нас есть иллюзии по поводу природы, мы восхищаемся ее благодатью, величием и масштабом, ее грозностью. Когда мы становимся старше, многие из нас теряют эту способность удивляться, она сменяется на более реалистичную точку зрения относительно природы. Как вы думаете, восприятие аудиторией ваших работ изменится, когда они станут старше? И почему мы теряем нашу способность удивляться?

ЛМ: Так как создаю я свои текущие работы в течение всего-то трех лет, мне двадцать с небольшим и диапазон возраста моей аудитории колеблется в пределах где-то между 18-60 годами; Я предполагаю, что восприятие не изменится вовсе, так как моя аудитория становится старше. Мне было бы интереснее узнать, как будут восприниматься мои картины через 10 лет. Я уверена, что восприятие за этот период изменится очень сильно, как и я сама. Мне кажется, что мы теряем нашу способность удивляться миру из-за того, какими нервными стали наши будни. Трудно насладиться пейзажем вокруг вас, когда вы беспокоитесь об оплате счетов, о работе, успешном окончании школы, налогах, или любой другой социальной ерунде, с которой мы имеем дело. Да, думаю да, дело в стрессе.

Чувствуете ли вы потребность изобразить обе стороны пищевой цепи, когда работаете?

ЛМ: Не всегда. Я действительно не думаю об этом, пока работаю, но, наверное, что-то такое и присутствует. Как правило стараюсь рисовать некую среду, внутри которой животные взаимодействуют.

Высоко организованные животные: шимпанзе, слоны, дельфины, как известно, скорбят о гибели членов семьи. Как вы думаете, идея «смерти» является человеческим понятием?

ЛМ: Абсолютно нет, но я верю, что люди склонны к более глубокому понимания смерти.

Как вы считаете, что нас ждет на другой стороне?

ЛМ: Большое стадо овец, которые пахнут, как конфеты.

Ваши парные животные с цветами и насекомыми, откуда большая часть из них? Можете ли вы назвать их всех?

ЛМ: Большинство моих животных родом из Северной Америки и, еще, есть животные, которых я видела в дикой природе или в Зоопарке Сент-Луис. Я могу определить моих животных и насекомых, но, возможно, не все мои растения.

В вашем разделе «о себе», вы говорите, что ваша страсть распространилась на космологию и мифологию, в дополнение к зоологии. Как эти тенденции сочетаются? Противоречат ли они друг другу?

ЛМ: Как правило, в моих работах все существует в космологической форме, ведущей к мифологии. Зоология более слабо связана с мифологией, в основном из-за влияния науки. Немного расплывчато, но так я понимаю свои работы с момента выпуска, чуть больше года назад.

Вы действительно верите в мифологию или это просто этап для дальнейшего роста как художника и человека?

ЛМ: Да, скорее это этап, который нужно пройти, плюс, так я изучаю кое-что еще. Я очеловечиваю моих животных и вижу их как символы, так что в этом смысле я верю в мифических существ. Но я не верю в конкретные мифы.

Что 2016 год принесет вам?

ЛМ: Надеюсь, много интересных вещей! У меня будет персональная выставка, запланированная в галерее Кори Хелфорд в ноябре этого года, и несколько небольших шоу на западном побережье и Тасмании, но все может пойти не так.

Есть ли у вас любимый миф?

ЛМ: Я не люблю мифы и сказки.