«Теории»: Феномен жизнетворчества

Каждый художник вынужден существовать в двух пространствах бытия: пространстве жизни и пространстве  искусства. Concepture публикует заметку о феномене жизнетворчества.

Концепция жизнетворчества исследуется многими теоретиками искусства. Художник в силу специфики своей деятельности находится в ситуации «раздвоения» своей личности на творческую и биографическую. Причем творчество часто начинает определять биографию. Кардинальным вопросом для судьбы, творчества и всего мировоззрения созидающей личности в целом встает вопрос о границе между жизнью и творчеством. В истории искусства есть примеры, когда эта граница исчезала, и художник становился автором своей жизни как произведения искусства. Можно вспомнить слова П. С. Гуревича, который считал, что «каждый человек создает зону собственного культурного творчества».

О жизнетворчестве правомерно говорить тогда, когда художник в процессе деятельности создает сам себя в соответствии с каким-либо художественным принципом, когда транслирует некую мировоззренческую позицию через свой искусственно созданный образ. Ярким примером является С. Малларме, о котором П. Валерии написал:  «Все в нем подчинялось некоему принципу, возвышенному и продуманному. Поступки, манера держать себя, разговор, даже самый будничный». Это говорит о том, что поведение французского поэта определялось неким принципом, подчинялось утвержденным для самого себя правилам. Большую роль при этом играет и само искусство, влияющее на облик эпохи и человека этой эпохи.

Если в качестве материала для творчества выступает окружающая действительность, то в качестве материала для жизнетворчества выступает жизнь и личность самого художника, зависящие от выработанного плана. Феномен жизнетворчества берет свое начало в поэтике романтизма. Именно романтики выстраивали свою жизнь по законам искусства, делали художественное творчество частью биографии.

Романтики пытались соответствовать созданному ими типу героя – избранника, борца, полубога. Отсюда и их поведение, продиктованное исключительно доминирующим художественным образом, а не вытекающее органично из их реальной биографии и характера. Отсюда и возникла идея жизнетворчества как единства жизненного и эстетического, создающего единый Текст Жизни, где автор зачастую поступал по модели высших образцов искусства.

Такую формулу единства поведения выдвинули еще в начале ХIХ в. русские писатели: К.Н. Батюшков («живи, как пишешь, и пиши, как живешь»), В.А. Жуковский («жизнь и поэзия одно») и А.С. Грибоедов («пишу, как живу, - свободно и свободно»). Окончательное формирование концепции жизнетворчества происходит в творчестве поэтов-декабристов. По словам Ю.М. Лотмана, «стремление к поведенческому монизму давалось декабристам подчас механическим приведением собственной личности к категории «надо» и вычеркиванием из жизненных установок категории «хочу».

Декабристы отменили стилевое разнообразие поведения, то есть поставили знак равно между этическим и эстетическим. Их повседневная речь приобретает характер художественного текста, поскольку каждая фраза становится знаком, имеющим символический смысл. В рамках жизнетворчества художник программирует свою жизнь в соответствии с художественным идеалом. Выражается это в определенных формах поведения (художник начинает презирать суету жизни или наоборот упивается ей, осуществляет практику смирения или бунта).

Интересный пример жизнетворчества – русский поэт серебряного века А. Кусиков, который активно романтизировал свой образ, настойчиво создавал имидж «дикого горца», при этом таковым не являясь. Он придумал себе черкесское происхождение и для подтверждения изменил внешность и фамилию, а также писал стихи, закрепляющие этот образ в сознании современников.    

Как утверждает О.Кривцун, «высокая амплитуда переживаний, экстремальное напряжение в момент создания произведения - все эти многократно описанные состояния творческого процесса, безусловно, не могут не сказаться и на способах самоосуществления художника в жизни. Таким образом сама природа творчества, можно сказать, «навязывает» художнику в жизни девиантные формы поведения. («Картина – это вещь, требующая не меньше козней, плутней и порочности, чем совершение преступления», – утверждал Дега)».

К этим словам можно добавить высказывание Григория Винокура о судьбах различных художников: «Стилистические формы поэзии суть одновременно стилистические формы личной жизни». Так, личная жизнь мыслится как своеобразная сфера творчества. Создание своего образа – такой же творческий акт, как создание стихотворения или картины. При этом довольно часто о художнике судили именно по тому, как он прожил, а не что сделал.

После романтиков идею жизнетворчества подхватили символисты, которые серьезно увлекались мифотворчеством. В идее жизнетворчества наиболее полно отразились их философские и эстетические искания. Поэт Андрей Белый, выдвинул концепцию творчества жизни, в которой категория поведения приобрела религиозно-мистический смысл. Искусство, по мнению символистов, должно было выйти за рамки самого себя и воплотиться в новом человеке для дальнейшего преобразования мира.

Отсюда обостренная ответственность символистов за сказанное слово, которое наделяется властью менять реальность, быть проводником между человеком и Вселенной. Одним из ярких представителей русского символизма, воплощавших идею жизнетворчества, является А.Блок, который основной целью реальной жизни избрал воплощение эстетической утопии поисков мистической Вечной Женственности. Вся сложность и драматизм судьбы Блока были связаны именно с его стремлением постичь тайну Вечной Женственности, превратить свою жизнь в служение Женщине.  

Феномен жизнетворчества показывает, что в пресловутых «муках творчества» рождается не только художественное произведение, но сама жизнь, направляемая мировоззренческими исканиями автора. При этом жизнь становится больше, чем жизнь, а творчество – больше, чем просто творчество. Как справедливо заметил исследователь: «Непрестанная тяга художника к самообновлению, балансирование между мерой и чрезмерностью меньше всего совмещается с представлением о его умиротворенности в частной жизни. Если его жизненный путь и оказывается запрограммированным его призванием, то он видится как ломаная линия взлетов и поражений, а не плавная линия восхождения».

Рекомендуем к прочтению:

1. П.Валери «Об искусстве»;

2. М.Лотман «Литературная биография в историко-культурном контексте»;

3. А.Белый «Луг зеленый».