Образование

«Как это устроено»: Структура первобытного мышления. Версия Ананды Кумарасвами

О проблеме первобытного мышления написано много разной антропологической литературы и на сегодняшний день, с научной точки зрения, тема уже не кажется такой интересной и актуальной. Однако, в противовес научному взгляду, существует куда менее строгий – традиционалистский, одним из первых вестников которого стал эзотерик, метафизик, специалист по индийской философии и искусству – Ананда Кумарасвами. Поэтому немного опоздав к празднованию знаменательной даты – 140-летия великого метафизика, Concepture публикует статью о том, как устроено первобытное мышление по версии самого восточного из всех западных традиционалистов.
«Как это устроено»: Структура первобытного мышления. Версия Ананды Кумарасвами

Почему Ананда Кумарасвами?

В рамках выбранной темы можно было бы обратиться к наследию абсолютно любого автора или исследователя от Леви-Стросса до К.Г. Юнга, но мы решили коснуться взглядов именно Ананды Кумарасвами. И на это есть несколько дововльно веских причин.

Во-первых, фигура этого индийского исследователя слабо знакома русскоязычной публике; она теряется в тени французских структуралистов и более популярных традиционалистов Эволы и Генона. Во-вторых, работы Кумарасвами практически не переводились на русский, что само по себе является хорошим поводом для обращения к его наследию.

В-третьих, конкретно нашей редакции Кумарасвами интересен как автор, репрезентирующий традиционное мышление одной из древнейших культурных систем на личностном уровне. Мы считаем, что его весьма консервативный по современным меркам взгляд на проблему первобытного, или лучше сказать «первозданного», мышления куда самобытнее и оригинальнее, чем подход структуралистов или авторов других направлений. Как сказал бы Мейстер Экхарт, его взгляд на проблему отражает «суть вещей изнутри».

Четвертая причина: в отличие от большинства поздних исследователей, пытающихся рассматривать первобытное мышление как абстрактный объект и подвергнуть его научной деконструкции, Кумарасвами уделяет огромное внимание контексту, в котором подобный тип мышления возможен в принципе, и представляет его в не искаженном научными формулировками виде.

Первобытное общество

Мышление – естественное следствие формирующей силы культурно-социального пространства, если понимать это следствие как общий для определенной нации/племени/рода способ мыслить, а не как проявление мыслительной воли индивида. Поэтому Кумарасвами не сразу касается заявленной темы и в первую очередь выделяет признаки общественного уклада, в рамках которого существует первобытное мышление.

Серия фотографий «Tribe» 

Фотограф: Ben Moore, United Kingdom

Наиважнейший признак общества с традиционным, как сам Кумарасвами его называет, укладом – это порядок. Ничего невероятного в этом нет, само слово «уклад» семантически близко «порядку», но именно в оттенках значений, разнице между словами нередко и кроется суть проблемы. Порядком, например, можно назвать как диктатуру, так и жесткую бюрократическую систему. В широком же смысле порядок можно рассматривать как подчиненность индивидов некоторой системе произвольных смыслов, порожденных другой группой индивидов – правящим меньшинством. Так что запутаться и понять утверждение Кумарасвами предвзято довольно легко.

Давайте проясним этот спорный момент: в традиционном обществе порядок подразумевает согласование индивида и общины как единого целого с принятыми схемами [поведения, коммуникации и т.д. – прим.ред.], которые не ставятся под сомнение. Другими словами, порядок подразумевает не подчиненность индивидов какому-то произвольному принципу, а напротив, их всесогласованность друг с другом и принятие общих социальных норм.

«В единодушном обществе образ жизни выбирается сам, так как «судьба содержится в уже существующих причинах», и это одна из многих граней, которыми порядок традиционного общества соответствует естественному: именно в единодушных обществах возможность самореализации, то есть превосхождения границ индивидуальности может быть осуществлена наилучшим образом».

Серия фотографий «Tribe» 

Фотограф: Ben Moore, United Kingdom

Из всесогласованности плавно вытекает второй отличительный признак традиционного социума – наследственность или «судьба», содержащаяся «в уже существующих причинах». Иначе говоря, понятие всесогласованности подразумевает отсутствие противоречащей коллективу персональной воли и ролевую предопределенность индивида, выражающуюся в профессиональном и социальном наследовании «от отца к сыну»: кузнец-сын кузнеца-снова кузнец.

В свою очередь, наследственность, как бы это странно ни прозвучало, открывает громадные возможности для самоактуализации, то есть «выхода за границы индивидуальности» [смотрите цитату выше – прим.ред.]. Как отмечает Кумарасвами, «по сути, именно для такого самоосуществления традиция и сохраняется с древних времён».

Свойства первобытного мышления

Итак, первобытное мышление – закономерный результат формирующей силы традиционного общества. Но что именно представляет собой такое мышление? Каковы его основные свойства и признаки?

Серия фотографий «Tribe» 

Фотограф: Ben Moore, United Kingdom

По большому счету, на первый вопрос ответ уже дан выше: «первобытное мышление – закономерный результат формирующей силы традиционного общества». Однако каковы его свойства и признаки?

«Первобытный человек не интересовался такими малозначительными подробностями [имеется в виду соответствие ремесленного изделия внешнему образу изображаемых объектов прим.ред.], а напротив – думал категориями, или образами. Это и была цель его «образования»; так как категорию можно воспроизвести достоверно, а индивидуальность – только подражательно».

Первобытное мышление обладает двумя принципиальными, неотъемлемыми свойствами: коллективная идеация [это термин не принадлежит Кумарасвами, его автор Леви-Брюль, сам исследователь называет это свойство «сплоченностью» – прим.ред.] и «мистическое приобщение» (партиципация). Понятие «идеация» знакомо многим по трудам феноменолога Эдмунда Гуссерля, оно означает способность наблюдать сущность явлений или их эйдос. В нашем случае понятие коллективной идеации имеет схожее семантическое ядро, с поправкой на контекст.

В рамках первобытного мышления идеи носят всеобщий, а не индивидуальный характер, а само мышление направлено на порождение и усвоение принципиальных категорий, то есть оно идеатично.

Поэтому нет ничего удивительно в том, что все поверхностное многообразие народных сказаний, при более детальном рассмотрении, сводится к репрезентации ряда инициатических принципов, по-разному преподносимых от мифа к мифу, от предания к преданию.

«…Природные или искусственные предметы не являются для первобытного человека, как для нас, произвольными символами какой-то отличной и высшей реальности, но они есть проявление самой этой реальности; например, орёл или лев не столько являются символами или изображениями Солнца, сколько это по сути и есть Солнце…»

Серия фотографий «Tribe» 

Фотограф: Ben Moore, United Kingdom

Другое свойство первобытного мышления – «мистическое приобщение» или партиципация. Это свойство предполагает, что Вещь представляется не тем, чем она видится, а тем, что она символизирует. Иначе говоря, для первобытного человека не существует границ между «Тем» миром и «Этим», всё есть проявление конкретной реальности: духи предков, боги, тотемные животные и сами люди – суть части одного целого имеющие различные воплощения в материальной культуре и окружающей среде [cм. цитату выше – прим.ред.].

Поэтому нет никакой проблемы в том, что человек может обратиться в животное, а животное – в человека. Также, благодаря партиципациированности первобытного мышления, для древнего человека нет ничего невероятного во всеобщей одухотворенности. В таком ключе возможность общения с духами местности – горами, лесами, озерами, реками и прочими «неодушевленными» природными или искусственными объектами – кажется абсолютно естественной.

В чем выражается первобытное мышление?

Доказательством теории Кумарасвами может выступать архаичное искусство: содержание «малых» мистерий [речь идет о ремёслах – прим.ред.], рассмотренное под определенным углом может служить подтверждением некоторых свойств архаичного мышления.

Серия фотографий «Tribe» 

Фотограф: Ben Moore, United Kingdom

Первое, что нужно отметить: в древнем мире не производилось ничего, что помимо практической ценности не несло бы в себе еще и нужного значения. Как писал Р.Р. Шмидт в своей книге «Рассвет человеческого разума» – «потребности тела и духа удовлетворялись вместе». Абсолютно любая вещь как будто бы несла в себе частичку первозданного мистического откровения: будь то само устройство вещи, ее функциональное предназначение или изображаемый сюжет. Как пишет Кумарасвами, это хорошо видно на примере такого древнего изобретения как «безопасная булавка» [нужно понимать, что речь идет не об «английской» булавке, а скорее о фибуле – прим.ред.]:

«…Изначально прямой стержень булавки или иглы загнут сам в себя так, что его остриё снова возвращается в «ушко» и безопасно удерживается там, при этом скрепляя любой нанизанный материал. Каждый, кто знаком с особым языком инициатического символизма (в нашем случае, с языком ремесленных «малых мистерий») сразу опознает в острой булавке или игле символ порождения, а в безопасной булавке – символ восстановления». 

Еще одним примером идеатического [от слова идеация – прим.ред.] характера ремесленных изделий может служить интерпретация Хайдеггером ритуала поднесения жертвенной чаши. В своей работе 1950 года «Вещь» философ рассматривает чашу как предмет, имеющий сразу два полюса применения: «Как вмещает пустота чаши? Она вмещает, приемля то, что в нее наливают. Она вмещает, содержа принятое. Ее пустота вмещает двояким образом: приемля и содержа».

Далее Хайдеггер замечает, что, помимо чисто функционального применения (принимать и содержать), чаша может служить символом праздника и мистическим артефактом. В первом случае содержимое чаши – «питье для смертных. Оно утоляет их жажду. Оно веселит их досуг. Оно взбадривает их общительность».

Во втором случае содержимое жертвенной чаши «возносит на высоту торжественность праздника... подношение это – не питье для смертных… напиток, жертвуемый бессмертным богам… подношение в собственном смысле».

Как вы уже поняли, формальные признаки первобытного мышления легко поддаются осмыслению и имеют прямое выражение в материальной культуре архаических народов. В свою очередь материальная культура, помимо качеств утилитарной простоты и функциональности, обладает еще и свойством «карты», описывающей пространство метафизического мышления и содержащей практически применимые «крипто-ключи», помогающие расшифровывать тонкий символизм архаической мысли.

«Мир понимался как друг живого существа, не знающий его индивидуальности; как являющийся неотъемлемой частью и он представляется как воспринимающий усилия и страдания человека … естественная жизнь человека происходит в образах. Он схватывает их своим пониманием как последовательность реальностей. Следовательно, его видение не просто реально; оно формирует его объективное проникновение в суть высшего мира».

Серия фотографий «Tribe» 

Фотограф: Ben Moore, United Kingdom

Более того, в приведенных нами примерах наблюдается прямая связь между формальными признаками архаического мышления и материальной культурой. Мы видим, что между формой первобытного мышления и его содержанием нет четкой границы, какая существует сегодня. Для современного мышления больше подходят эпитеты вроде «абстрактное», «логическое» или «формализованное», то есть, так или иначе, оно оторвано от своего материального субстрата.

В противовес современному мышление древнего человека было немыслимо вне коллективной деятельности и почти физической связи с мирозданием и материальной культурой. Оно могло существовать лишь в виде неотъемлемой части всеобщей целостности, как аккумулирующая его коллективная деятельность, порожденная в процессе деятельности и в ней же находящая свое выражение.

Первопроходец

Если вы дочитали до этого момента и все еще задаетесь вопросами: «Почему Кумарасвами? Что такого необычного его в работе?», то сейчас я постараюсь окончательно расставить все точки над «i». Отвечая на поставленный вопрос, не задумываясь, хочется ответить: «ничего, довольно обычные рассуждения о сущности традиции».

Однако, если посмотреть на Кумарасвами не как на сверхоригинального исследователя, а как на первооткрывателя, то все становится на свои места. Благодаря ему западный мир впервые открыл для себя культуру и способ мышления «архаичных» народов «изнутри».

Можно сказать, Кумарасвами еще до Леви-Стросса, Юнга, Эволы и Генона, а потом и параллельно с ними, пытался пробить логический барьер европоцентристского сознания, доказав, что формально-логическое мышление – не предел и не вершина исторического процесса.

Возможно, как носителю традиционного, а, значит, образного мышления, ему недоставало академичности. Впрочем, вряд ли он к ней и стремился: Кумарасвами считал, что «утратить искусство думать образами значит утратить понимание языка метафизики и опуститься до словесной логики «философии»». В конце концов, судить не нам, ведь именно благодаря образно-смысловой стереоскопичности работ Ананды мы имеем возможность познакомится с ничем не разбавленным пафосом традиционного мышления. 

Рекомендуем:
  1. Ананда Кумарасвами «Первобытное мышление».
  2. Мартин Хайдеггер «Вещь».