Статья №2: Погружаемся в матрицу. История жанра киберпанк

Level One: 1929-1985

Течение, будь оно жанровым или стилистическим, не может возникнуть на ровно месте. Казалось бы, несвязанные друг с другом явления оказывают влияние на целую социальную группу. Затем в ней появляется свой гений. Если вы внимательно следите за курсом, то уже знаете, что «отцом» киберпанка принято считать Уильяма Гибсона с его первым романом «Нейромантик». Но что же тогда было «дедушкой» жанра?

Начало 20-го века. Весь мир наблюдает за молодым Советским Союзом, пытается осмыслить Первую Мировую войну и справиться с потоком технологических новинок, входящих в жизнь. Электрификация с переменным успехом проходит по всему миру. Конные экипажи постепенно уступают место трамваям и автомобилям. Богато это время и на трагедии: взрыв трансатлантического дирижабля, крушение «Титаника». Фриц Ланг выпускает фильм, который будто бы впитывает настороженное отношение к техническому прогрессу и смутное ощущение больших социальных потрясений. Имя ему – «Метрополис» («Metropolis»).

Картина повествует о мире будущего, где крупная монополия, принадлежащая Иогану Фендерсону, фактически управляет Метрополисом. Город будущего разделён на три части: верхнюю, машинную и нижнюю. Граждане первой живут словно в раю, а на двух оставшихся влачат жалкое существование рабочие, охраняемые машинами и их бездушными придатками – надсмотрщиками. Тогда фильм произвел неизгладимое впечатление как на зрителей, так и на критиков. Многие посчитали его эскападой Ланга против капитализма, не разглядев главного.

«Метрополис» 1929 год – это первая кинематографическая антиутопия на планете Земля. Впрочем, вектор развития человечества, обрисованный немецким режиссёром в своей работе, казался в те времена глупой фантастикой. Примитивные машины начала двадцатого века были слишком просты, чтобы видеть в них угрозу. Как правило, они выполняли несложную функцию. Эти культурные и технологические реалии времени делали «Метрополис» всего лишь размышлением на тему. Однако всё течет – всё меняется.

В 1948 году выходит трактат «Кибернетика» («Cybernetics») американского учёного Норберта Винера. Работа порождает жаркие споры в научном сообществе, что никак не мешает новой области науки развиваться в ускоренном темпе. К слову, в Советском Союзе вплоть до 1958 года считали западное «поветрие» лженаукой, хотя ученые и вели собственные разработки вычислительной техники с того же 1948 года.

Кибернетикой Винер назвал науку об общих законах получения, хранения, передачи и обработки информации. Один из главных аспектов – это постулат о том, что процессы взаимодействия с информацией у живых организмов и машин одинаковы. Значит, можно построить машину, которая будет не только выполнять поставленную задачу, но и управлять целыми группами более примитивных систем или даже людьми. Уже через десять лет кибернетика находит своё законное место в системе наук, что провоцирует всплеск в области протезирования и конструирования искусственных органов. К концу двадцатого века будут сымитированы почти все органы в теле человека, за исключением мозга.

Вследствие «кибернетического» бума в 60-е годы возрастает интерес к бионике и биомеханике, а в фантастике появляются два новых вида существ – киборги и андроиды. Они словно отражают друг друга в зеркале: киборги – это люди, имитирующие машины путём вживления себе специфических имплантатов; андроиды – машины, сконструированные по образу людей и пытающиеся полностью их имитировать.

Впервые слово «киборг» было использовано Манфредом Клайнесом в повести «Киборги и космос» («Cyborgs and Space») в 1960 году. Наиболее яркое первое появление «андроидов» принято связывать с романом Филипа К. Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» («Do Androids Dream of Electro Sheep?») 1968 года. Оба вида существ иллюстрируют собой два пути развития высоких технологий, видимые человечеству возможными и вероятными на тот момент. Один направлен на модификацию человека, другой – на создание его мыслящей копии.

Параллельно с этим происходит событие, лёгшее в основу того, без чего современный человек не мыслит своего существования. Появляются первые намётки будущего Интернета. Сотрудники Массачусетского Технологического Института связывают по обычной телефонной линии компьютер ТХ-2 из Массачусетса и компьютер Q-32 из Пало-Альто. Имена героев – Лоуренс Робертс и Томас Мерилл. Славьте их. Происходит событие в 1965 году, а уже в 1968 году Министерство обороны США собирает исследовательскую группу для разработки нового способа коммуникации армии, в которую попадает Лоуренс Робертс. Результатом становится проект, в виде пухлой папки с технической документацией и спецификацией компьютерной сети. Её название – ARPANET. Позже из неё вырастет Интернет.

Стоит упомянуть более мелкие, но не менее важные для развития киберпанка события касающиеся, в основном, попыток интеграции человеческого сознания и компьютера. Мы дадим её коротко, чтобы совсем уж не перегружать ваши «банки данных»:

• 1960 год – сконструирован первый HDM-монитор (Head Mounted Display) – экран, закрепляемый на голове.
• 1967 год – Губерт Аптон представляет портативный компьютер с HMD-монитором для чтения по губам.
• 1968 год – Дуглас Энгельбарт демонстрирует систему NLS (oN Line System). Она представляет собой персональный компьютер с клавиатурой, которую можно держать одной рукой.
• 1975 год – появление первого персонального компьютера – Altair 8800.
• 1981 год – первый массовый персональный компьютер – IMB PC.
• 1985 год – выпуск на рынок проприетарной операционной системы Windows.

Каждое из этих событий ложилось кирпичиком в основу здания, которое сегодня мы зовём киберпанком.

Level 2: 1980-ые

Приход нового поколения – это всегда вторжение. Устоявшийся порядок вещей рано или поздно устаревает, и чтобы сломить нечто, требуется конфликт. Для научной фантастики это выливается в появление целых групп авторов, которые противопоставляют себя традиции, заявляя, что только они знают, о чём и как нужно писать.

К 80-м годам западная фантастика переживает стагнацию. Отсутствие свежих взглядов и новых идеи отмечается многими писателями. В частности, Брюс Стерлинг напишет об этом периоде:

«НФ дрейфовала без руля и без ветрил, по воле любого коммерческого ветерка. “Новая волна” так ничего и не дала мне. Я вырос на ней, но теперь она пожелтела и курчавится по краям, точь-в-точь как обложка старых “Новых миров”».

Таким образом у пришедших громить крепость старой НФ не оказалось противников. Орда с недоумением вошла в открытые ворота, а затем захватчики обратили взоры друг на друга.

Период возникновения киберпанка можно назвать настоящим побоищем. Майкл Суэнвик разделить новых писателей в жанре фантастики того периода на две группы: киберпанков и гуманистов. Первые обладают ярким протестным зарядом и интересом к технологическим новшествам. Вторые с большим пиететом относятся к своему «наследству», предпочитают наблюдать за развитием персонажей и грешат интересом к большой мейнстримовой прозе.

Противостояние двух жанровых групп концентрируется вокруг премии «Небьюла». В отличие от «Хьюго», она не выставляет условий относительно известности своих номинантов. 1982 становится мрачным в истории киберпанка. Основные бои разворачиваются в категории «рассказ» и «короткая повесть». Банк срывают гуманисты. «Пожарная команда» и «Письмо от Клири» Конни Уиллис забирают награды, а в следующем году «Пожарная команда» забирает ещё и «Хьюго». Самое страшное в этом поражении даже не многочисленные награды, а то, что киберпанки выставили тяжёлую артиллерию. «Сожжение Хром» Уильяма Гибсона и «Рой» Брюса Стерлинга. Ничего мощнее в арсенале киберпанков просто не было, и всё же они проиграли.

Основной бой разворачивается в 1984 году. К тому времени ряды гуманистов пополнил Ким Стэнли Робинсон – самый сильный писатель противоборствующего лагеря, по мнению Майкла Суэнвика. Любой, кто видел Робинсона и Гибсона вместе, сравнивали их с ковбоями-дуэлянтами. Главная улица, полдень, 1983 год стал столько подготовкой, когда киберпанки смогли отвоевать себе некоторые позиции: «Небьюлу» забирает Грег Бир, самобытный писатель, изобрётший киберпанк в стороне от основного движения. Рассказы «Музыка, звучащая в крови» и «Трудный бой» хороши, но всё же Бир – не кровь от крови технологических антиутопистов. К тому же, «Всемирную Премию Фэнтези» забирает Робинсон с рассказом «Чёрный воздух».

Напряжение нарастает. Робинсон и Гибсон выносят на премию уже не рассказы или повести. Настоящие романы. «Дикий берег» Робинсона – классический роман-воспитание, где главный герой растёт и мужает в разрушенной катастрофой Америке. «Нейромант» Гибсона – опережающий на многие годы вперёд роман-предупреждение, взгляд в несчастливое, с привкусом машинного масла и отсветами неоновых вывесок, будущее. Преувеличением было бы говорить, что киберпанки ставили на роман Уильяма Гибсона всё, накал был нешуточный. К тому же работа Кима Стэнли Робинсона уже была отмечена и читателями, и критиками. Оглашение результатов голосования с напряжением ждали оба лагеря…

«Нейромант» с обескураживающей лёгкостью получил всё. «Небьюла», «Хьюго» премия Филипа К. Дика. Киберпанк мгновенно взлетел к вершинам общественного интереса и воспарил настолько высоко, что гуманистам было за ним уже не угнаться. Произведение Гибсона вывело целый жанр из тёмных сырых гаражей на свет коммерческого и читательского успеха. Брюс Стерлинг, Майкл Суэнвик, Руди Рюкер, Пат Кэдиган встали в один ряд с известными фантастами прошлых лет. Оглушительная, сокрушающая победа.

Level 3: 1990-ые

Возможно, вам известна история такого музыкального жанра как панк-рок? Коротко: протестная музыка низов, выбравшись из британских баров с низким потолком в мейнстримовое бистро перестала быть самой собой. То, против чего восставали панк-рокеры своими песнями, было несовместимо с всеобщей известностью и популярностью. Примерно то же произошло и с киберпанком.

7 января 1991 года в колонке редактора «The New York Times» Льюис Шайнер, один из идеологов киберпанка, публикует свою статью «Исповедь бывшего киберпанка». Основной посыл материала – киберпанк мёртв. В ответ на это Брюс Стерлинг пишет эссе «Киберпанк в 90-х годах», которое можно назвать лебединой песней движения.

Оба этих произведения не случайны. Популярность киберпанка сыграла с его «отцами» злую шутку. Внешняя простота атрибутов движения способствовала появлению целой плеяды имитаторов. Банальные сюжеты, облачённые в неон, кожу и сдобренные амфетаминами, массово упаковываются в твёрдые и мягкие обложки и выбрасываются на рынок жадными до прибыли издателями.

Идеалы киберпанка, включающие в себя буйство фантазии, трезвый взгляд на технологический прогресс и ситуацию с экологическим загрязнением, противостояние одиночек власти тоталитарного капиталистического улья-дзайбацу – всё это кануло в Лету.

Помимо жанра в целом меняются и те, кто его основал. Покинув андерграунд, Гибсон, Стерлинг, Шайнер и Рюкер превращаются в респектабельных писателей, для которых становятся тесными рамки созданного движения. Они уходят в другие миры, но их место, к сожалению, некому занять. А все потому, что к началу нового тысячелетия жанр уже оказывается дискредитирован.

«Почти все, что мы делаем с крысами, можно проделать и с человеком. А с крысами мы можем сделать многое. Об этом нелегко думать, но это правда. Она не исчезнет, если мы закроем глаза. Это и есть киберпанк.»

Брюс Стерлинг

Впрочем, он выполнил свою миссию, породив не только множество отличнейших литературных произведений, но и оказав влияние на все слои культуры человечества. К несчастью, мы так и не учли главный урок киберпанка.