«Стена»: Freedom is the journey to yourself

63 дня 

Планомерный поиск в мире начинать исключительно трудно и, возможно, поэтому иногда случай радует неожиданно обнаруженными жемчужинами самого разного рода. Фильм «Стена» как раз стал одной из таких жемчужин. Эта жемчужина довольно темная, она не переливается всеми цветами радуги и не манит взор издалека, но в ее подернутую благородной патиной поверхность хочется всматриваться. Картина может стать хорошим способом для знакомства с работами режиссера Юлиана Романа Пёльслера и актрисы Мартины Гедек. Послужной список австрийского режиссера нельзя назвать впечатляющим – по крайней мере за пределами своей страны он не сильно известен. Но в любом творчестве бывают исключения. Для Пёльслера таким исключением стала «Стена», выведшая режиссера на международный уровень.

Фильм был снят по одноименному роману австрийской писательницы Марлен Хаусхофер, который по причине своей метафоричности долгое время рассматривался как произведение, в принципе не переводимое в формат фильма. Говорят, что Пёльслер прочел роман ещё в далеких 1980-х и с тех пор его не покидало желание снять по нему фильм. Пройдя через череду испытаний, в которые входила борьба за право на съемку, переходившее в течение нескольких лет от продюсера к продюсеру, Юлиан Пёльслер все же добился своей цели и снял фильм в 2012 году, всего за 63 съемочных дня.

Что в имени тебе моем…

Большинство фильмов строится на прочной и четко определенной основе, так сказать каркасе, скрепленном гвоздями-фактами. В «Стене» таких гвоздей чрезвычайно мало. К этому фильму, наверное, почти невозможно написать спойлер. Он начинается с поездки в автомобиле, в котором сидят главные герои: пожилая пара (Элиза и Хуго), собака (Люхс) и женщина лет сорока. Герои направляются в горный охотничий домик, куда они, собственно, благополучно добираются. Вечером пожилая пара решает пройтись до деревни, расположенной вниз по склону. Наутро Безыменная Женщина решает пойти на поиски, но натыкается на невидимую стену – в буквальном смысле. С этого момента повествование берет размеренный философско-медитативный темп и постепенно погружает зрителя в атмосферу отшельнического быта.

По каким-то причинам Юлиан Пёльслер решил оставить за кадром все, что связано с прошлым героев и то, в каких отношениях была эта троица, не считая собаки. Однако, логичнее всего предположить, что героиня – это племянница или дальняя родственница пожилой пары. Но создатели фильма похоже намеренно делают подобные детали неявными и в конечном счете ненужными.

Любопытнее другое: только к концу просмотра (или после второго просмотра) обнаруживается, что за все 108 минут экранного времени имя героини не произнесено ни разу. Да и вообще, тот факт, что имен в фильме чрезвычайно мало, а имеющиеся по большей части принадлежат животным. Но несмотря на это вопрос: «Как зовут главную героиню?», с большей степенью вероятности не возникнет. Более того, на протяжении всего фильма повествование будет вестись от первого лица в форме дневниковой записи, но мы никогда не услышим ни одного имени из прошлой жизни Безымянной Героини. Хотя казалось бы, находясь в изоляции, трудно не думать о периодах жизни, наполненных общением с себе подобными.

Завязка не могла не напомнить роман Станислава Лема «Эдем», где у героев тоже практически не было имен – только некие формальные идентификации: Координатор, Кибернетик, Доктор, Математик (за исключением Инженера – его звали Генрих). Если проводить такую параллель, то вопросов становится еще больше. Зачем старательно избегать имен? Обезличенность как художественный прием? Сказать нечто определенное очень трудно. У Лема персонажи воплощали образ человечества в виде наднациональных и архетипических форм. В таком случае, продолжая аналогию, можно предположить, что Героиня «Стены» тоже архетип, но какой? Или ее имя нам не сообщают для подчеркивания атмосферы отделенности и изоляции? Как и сказано выше – вопросов только прибавилось.

Отсюда логично вытекает и то, что четкого сюжета у картины нет – только размеренное повествование. Что же тогда заставляет смотреть ее до конца, а не выключить на середине, зевая от скуки? Событий, кроме установления, а, вернее, обнаружения невидимой преграды главной героиней, которые можно было бы назвать развитием сюжета, не так уж много, но несмотря на это (хочется даже употребить английское выражение “in spite of”, где “spite” можно перевести как «делать назло» «со злым умыслом», то есть, в общем, «наплевав на все каноны»), фильм оставляет ощущение редкой наполненности.

Вряд ли вообще возможно пересказать сюжет «Стены», а попытки скорее всего оставят слушателя в полном недоумении: что за несуразица? Тем не менее, картину хочется досмотреть до конца, и во второй раз тоже. В фильме господствует своеобразная, почти осязаемая атмосфера, которая исподволь затягивает зрителя в пространство-время картины. Горная местность, в которой разворачиваются события, также усиливает ощущение отделенности и уединения, ведь в горах отшельники любили искать уединение не меньше, чем в пустыне.

Возможно, таким весьма странным образом Юлиан Пёльслер хотел рассказать о проблеме ответственности. Часто ответственность понимается как некий груз – осознанная необходимость или еще чаще – как неосознанная. Но в «Стене» ответственность – едва ли не единственная ниточка, которая помогает героине оставаться человеком, даже постепенно сливаясь в единое целое с окружающей природой. Как говорит сама героиня (цитата приблизительная): «Я не боюсь стать зверем, это было бы даже неплохо, но человек не может стать зверем, он может стать только хуже зверя».

Отсюда закономерно вытекает вопрос: что произойдет, если порвутся нити, связывающие нас с повседневной жизнью? Разумеется, на подобные вопросы нельзя ответить однозначно. Ответ становится очевиден только тогда, когда «такое» происходит. Ведь у каждого свой запас прочности, а значит, стоит остерегаться необоснованного бахвальства: «А вот я бы сделал все правильно», можно только надеяться, что достанет сил до конца оставаться человеком.

Замки слоновой кости

Тема изоляции широко распространена в искусстве и культуре. И совсем неудивительным кажется то, что именно за счет приема изоляции (в прямом и переносном смысле) выстраиваются многие драматические эффекты. Недопонимание, абсолютное непонимание или отверженные и непризнанные при жизни гении – яркие примеры тех образов, что завязаны на приеме изоляции, пусть и изоляции в обществе, в толпе. Другой тип изоляции, подкрепленный физическими условиями, тоже очень активно эксплуатируется в литературе и кино: «Робинзон Крузо» Дефо, «Марсианин» Энди Вейра, «Биос» Роберта Уилсона и наконец «Стена».

Итак, существует бесконечное количество видов изоляции, немалая доля которых нашла отражение в художественном пространстве кинематографа. Если подумать, то в этом нет ничего удивительного: чтобы создать целостное полотно продолжительностью полтора-два часа, а не многосерийный исторический фильм, необходима та или иная степень «камерности», иначе сюжет растечется как масло по поверхности воды. Совсем неудивительно, что есть творцы, которые доводят «камерность» до предела, можно сказать даже до сингулярности. Как раз к таким и относятся режиссер фильма «Стена» Юлиан Пёльслер.

Человеком на необитаемом острове или даже на другой планете уже мало кого удивишь: предельно ясно, почему он не может воссоединиться с обществом. Зритель, наученный множеством «survival-картин», знает или по крайней мере интуитивно чувствует, что «Робинзона» найдут и спасут. «Стена» же необычна вот чем: изоляция возникает на нашей старушке-Земле, в наше время, в условиях вполне земного и полностью континентального ландшафта, но без всякой возможности вообразить ее (изоляции) завершение.

Пёльслер не стал углубляться в причину появления пресловутой «стены» – она просто есть. Преграды не было, а потом её бытие стало совершенно неопровержимым фактом, влияющим на все и вся. Невидимая стена влияет не только на художественное пространство фильма – в процессе просмотра ее начинаешь чувствовать как физическую реальность. Но, как ни странно, это не вызывает гнетущего чувства.

Возможно, причина в ее схожести со стеклом, которое в большинстве случаев призвано защищать от воздействия каких-либо неблагоприятных условий внешнего мира, а не нагло ограничивать свободу – для этого стекло слишком хрупкое. При помощи образа невидимой «стены» Юлиан Пёльслер бережно отделяет необходимый ему отрезок пространства-времени, чтобы, не отвлекаясь на внешнее, спокойно и вдумчиво создавать свое полотно, накладывая, один за другим иногда тяжелые, но всегда гармоничные мазки.

Атмосфера картины напоминает другой образ из другого произведения, тоже фантастического, но созданного не в Австрии, а в Швеции: в своей поэме «Аниара» нобелевский лауреат по литературе 1974 года Харри Мартинсон использует образ пузырька воздуха в стекле, когда описывает положение космического корабля, который в результате неудачного стечения обстоятельств вышел за пределы Солнечной системы безо всякой возможности когда бы то ни было в нее вернуться.

Главный астроном сравнил корабль с пузырьком воздуха, который очень медленно перемещается в стекле –  так автор подчеркивает случайность и граничащую с безысходностью необычность положения пассажиров корабля. Героиня «Стены» тоже, кажется, находится в таком пузырьке и невозможно сказать, «лопнет» ли он когда-нибудь и что это принесет – воссоединение с миром или смерть. Вопрос «Есть ли жизнь за стеной?» остается без ответа, но некоторыми скупыми намеками заставляют в этом сомневаться… Чтобы позже заставить сомневаться уже в своем сомнении.

Театр одной актрисы

Мартина Гедек просто и органично вписывается в образ главной героини так, что на протяжении всего фильма не возникает никакого впечатления натянутости или ненатуральности. Но ведь и людей, в общении с которыми проявляется натянутость и ненатуральность, попросту нет. Отдельный мирок, образованный «стеной» – своеобразный рай, ведь в нем нет Других, которые являются, по Сартру, адом.

Главная героиня взаимодействует не с себе подобными, а с теми и с тем, что мы, находясь среди людей, редко замечаем или, если замечаем, уделяем мало внимания. Мы видим и даже чувствуем влияние бесконечного одиночества, которое слой за слоем смывает с героини спесь современной «цивилизованной» человечности, позволяя сливаться с природой в качестве ее полноправной части, а не противопоставлять себя ей, действуя как «самодовольное ничто».

В игре актрисы нет преувеличенной драмы, ее можно назвать «приглушенной», но именно поэтому ей хочется верить. За что и спасибо Мартине Гедек.

Стоит ли смотреть?

Есть такое выражение «фильм не для всех». Но разве есть фильмы для всех? Это выражение не имеет никакого смысла, ведь фильмы, как и люди, не могут нравиться абсолютно всем, поэтому любой фильм – это фильм не для всех. «Стена» тоже не исключение. Сказать, что фильм интересный, значит погрешить против истины, если изначально строго не определить такой субъективный термин, как «интересный». У каждого свое понимание интересного – кого-то захватывают действия, кого-то картины, кого-то заложенные автором мысли и их развитие. Если принять три этих показателя, как составные части смысла словосочетания «интересный фильм», то «Стена» обладает двумя из этих трех составляющих – живописность и идея.

На мой взгляд, это нисколько не портит картину, даже напротив – обогащает. Критики, как это у них заведено, расходятся во мнениях и, так как я выступаю на стороне тех, кто считает фильм достойным, справедливо привести мнение противной стороны. Вот, к примеру, выдержка из отзыва на сайте zeit.de:

«Однако, все попытки понять, что хочет сказать нам этот фильм, разбиваются о его вопиющую неспешность. Даже если бы Мартина Гедек была лучшей актрисой, которой она и так является, она не смогла бы привнести в эту мертвую аллегорию жизнь. (…) Картины природы очень красивы: звездное небо, роса на траве, вороны на дереве, красноватые сумерки. Но зритель должен очень любить это подернутое синеватыми тенями лесное уединение, чтобы не поглядывать на часы. Два часа смотреть в меланхоличное, застывшее лицо Гедек – это не вынесет даже сильнейший»

Ну, очевидно, я сильнее сильнейшего, так как это меня нисколько не напрягало... И если Вы прочли эту рецензию до конца, Вы тоже ничего так –  выносливые.

Однако, шутки в сторону: если Вы ищите фильм, после которого в голове рождаются идеи и образы (причем очень органично, а не вторгаясь в ход мыслей, как иные навязчивые мелодии или слова), то Вам можно порекомендовать просмотр «Стены», однако впечатление от фильма нельзя предсказать так же, как и поведение человека, попавшего в необычную ситуацию.

Коротко о фильме: In spite of