2021

«Эротика текста»: «Жизнь после Бога». Рецензия на сборник рассказов Д.Коупленда

«Эротика текста»: «Жизнь после Бога». Рецензия на сборник рассказов Д.Коупленда

Дуглас Коупленд – канадский скульптор и дизайнер, ставший одним из самых значительных авторов современной англоязычной прозы. Concepture публикует статью, посвященную сборнику его рассказов «Жизнь после Бога».

Несвоевременные мысли

Первый сборник рассказов Коупленда, о котором здесь пойдет речь, был опубликован в 1994 году. Поначалу критики и читатели отнеслись к сборнику довольно сдержанно. Такая реакция была вызвана «обманутыми» ожиданиями. Дело в том, что до этого Коупленд уже написал 2 блестящих романа («Поколение X» и «Планета Шампуня»), сразу же завоевавших себе успех своим эпатирующим контркультурным содержанием. По сравнению с ними сборник рассказов «Жизнь после Бога» был написан в куда более мягкой лиричной манере. Однако первоначальное неприятие со стороны читательской публики со временем сменилось на диаметрально противоположное отношение.

Сегодня этот сборник называют чуть ли не «лучшим из всего, что написал Коупленд». Подобная перемена свидетельствует только о прихотливых вкусах публики. Отсутствие моментального успеха рассказов Коупленда можно объяснить тем фактом, что они были написаны несвоевременно. Поколение, взрощенное на Голливуде и битниках, жаждало «мяса» и «действия». Размеренное, медитативное, чуть отстраненное повествование рассказов Коупленда никоим образом не могло соответствовать этим критериям.

Смерть Бога

Сборник «Жизнь после Бога» представляет собой набор небольших тематизированных историй, предметом которых являются события жизни самого писателя. Лейтмотив всего сборника можно определить как непреходящее и невыносимое ощущение отсутствия идеалов, высоких смыслов (отсюда собственно название - «Жизнь после Бога»). Поэтому лирический герой сборника, от лица которого ведется повествование, занимает позицию стороннего наблюдателя.

Он рассказывает истории, в которых был очевидцем, но не участником, не со-участником. На протяжении относительно непродолжительного чтения перед нами проходит ряд мест, образов, персонажей. Это и молодая наивная девушка Кэти, лишившаяся всяких желаний и стремлений, как только ее бросил парень; и мелкий жулик Донни, готовый за небольшие деньги выполнять какую угодно работу, например, принимать ванну вместе с 16-летней девочкой, или смотреть фильм «Бэтмен возвращается» вместе с пожилой женщиной; и родители лирического героя, мирно доживающие свой век в какой-то будничной кататонии.

Всех их объединяет состояние одиночества, которое каждый из персонажей переживает в разной степени. Кто-то пронзительно-остро (Кэтти), кто-то равнодушно-приемлюще (Донни), а кто-то бессознательно-шизофренически (родители). Одиночество – второй мотив сборника, закономерно вытекающий из первого. В мире, где нет Бога, где все идеалы лишены своего значения, человеку становится неуютно и одиноко. И он начинает искать спасения от этого одиночества где угодно и в чем угодно. Будь-то времяпрепровождение в странных компаниях, алкоголь, наркотики или отупляющая суета повседневности.

Слово как утешение

Иногда, в самые драматические моменты повествования, отчужденность лирического героя прерывается каким-нибудь обобщающим философским размышлением, которое он формулирует то ли в качестве самоутешения, то ли просто потому, что не может больше молчать. Иногда это потрясающие в плане своей выразительности и глубины фразы, иногда это мелодраматические банальности. Но в контексте всей атмосферы книги, атмосферы всеобщей тоски и унылого безразличия, даже эти банальности звучат пронзительно:

«Я верю, что багаж самых важных воспоминаний мы набираем к тридцати годам. После этого память растекается, как вода из переполненного стакана. Новые переживания уже не отпечатываются в ней с такой силой и яркостью. Я могу колоться героином вместе с принцессой Уэльской, совершенно голый, в падающем самолете, но это переживание не сравнится с тем, когда в одиннадцатом классе за нами гнались копы, после того как мы побросали в бассейн Тэйлоров стоявшие возле него кресла и столики. Надеюсь, вы меня понимаете».

Малые создания

В условиях крушения всех культурных, религиозных и даже социальных идеалов, лирический герой обращается к миру природы, точнее к миру животных, в котором он видит образец простой и потому совершенной жизни. Если людей Коупленд описывает с плохо скрываемой горечью, то при описании животных он преисполняется какой-то руссоистской сентиментальностью, которую, впрочем, тут же пытается затушевать иронией.

Среди всех животных лирический герой (автор?) особенно выделяет птиц. Для него они – символ по-настоящему свободной жизни. Образ полета, расправленных крыльев то и дело возникает в ходе повествования. Парадоксально, но птицы для героя – существа более высокого порядка, нежели люди. В разговоре со своей мамой о том, почему люди так любят птиц, он высказывает довольно странную точку зрения.

«Мне нравятся собаки. Потому что они всегда любт одного и того же человека. Твоей матери нравятся кошки, потому что они знают, чего хотят. Мне кажется, что будь кошки вдвое крупнее, их скорее всего запретили бы держать дома. Но собаки, будь они даже в три раза крупнее, все равно оставались бы добрыми друзьями. Сама прикинь».

Его мама считает, что птицы похожи на людей, поэтому люди к ним тянутся, узнавая в них свои собственные черты и повадки. Герой же полагает, что птицы, напротив, не похожи на людей, потому что воплощают более совершенный способ бытия, которому люди хотели бы подражать. В этом непривычном для сознания современного человека онтологическом и эстетическом предпочтении, которое герой отдает птицам, слышится вздох усталости от цивилизации, со всеми ее условностями, измами и технократиями. В этом вздохе звучит нота постгуманистического настроения. Вот как заключает один из разделов сборника автор (он же лирический герой):

«И тут мне стало так одиноко и так скверно от всего дурного в моей жизни и вообще в мире, что я сказал про себя: «Пожалуйста, Господи, преврати меня в птицу – это все, чего мне всегда по-настоящему хотелось, – белую грациозную птицу, не ведающую стыда, пороков и страха одиночества, и дай мне в спутники других белых птиц, с которыми я летал бы вместе, и еще дай мне небо, такое большое-пребольшое, чтобы я мог, если бы пожелал, никогда не опускаться на землю. Но вместо этого Господь дал мне эти слова, которые я здесь говорю».

Мне кажется, человек тратит поразительное количество энергии, чтобы убедить себя в том, что Единственная Навеки не поджидает его за ближайшим углом. И я думаю, нам никогда не удается убедить себя в этом до конца. Я по себе знаю, как день ото дня все тяжелее выдерживать позу эмоциональной самодостаточности, лежа на своей кровати или сидя за столом, наблюдая за чайками, которые выписывают замысловатые узоры в облаках над мостами, баюкая самое себя, дыша теплым, шоколадно-водочным перегаром на розу, которую нашел на углу улицы, стараясь заставить ее распуститься. 

Читать рассказы Коупленда одновременно легко и трудно. Легко – потому что по своему объему они являются небольшими; трудно – потому что в этих скупых на слова очерках проступают образы, которые очень угнетающе воздействуют на читателя. Сборник рассказов «Жизнь после Бога» – это не социологическое исследование нравов современного общества, не эпическое полотно, живописующее типы и характеры нашего времени. Это просто набор историй, рассказанных одним человеком, объединенных общим настроением. Это попытка найти разумное начало в эпоху безумия, попытка сохранить человеческое лицо в обесчеловеченном мире.

Рекомендуем прочесть:

1. Д. Коупленд – «Поколение Икс: Сказки для ускоренного времени».

2. Д. Коупленд – «Рабы Майкрософта».