Эмиль Чоран: проклинающий философ

К философскому наследию Эмиля Чорана обращаются не очень часто, уж очень заразительны его горькие и гневные размышления о жизни. Concepture публикует заметку о великом и ужасном короле пессимистов. 

«Несчастье родиться»

Французский философ румынского происхождения Эмиль Мишель Чоран (1911-1995) занимает особое место в истории западной философии. Его литературным дебютом была книга «На вершинах отчаяния» (1934). С 1937 года он жил во Франции. Чоран является автором сборников эссе и афоризмов «Уроки распада», «Силлогизмы горечи», «История и утопия», «Несчастье родиться» и др., переведенных на множество языков мира.

Чоран родился в семье православного священника и по иронии судьбы воевал в своих работах с религией. Окончил немецкую школу, а затем факультет филологии и философии Бухарестского университета, где познакомился с М.Элиаде и Э.Ионеско. С 1932 года начинает публиковаться, а с 1937 года начинают выходить в свет его первые сборники пессимистической философской прозы. Чоран получает стипендию Института Франции и так оказывается в Париже, где изучает философию, а затем и остается там до конца жизни.  

Его тексты трудно спутать с текстами других философов: столько доведенного до предела пессимизма, изощренного скептицизма и цинизма нигде больше не отыскать. Принадлежность Чорана к какой-либо философской школе определить сложно, чаще всего его называют экзистенциалистом-скептиком или «философом жизни», хотя это не так важно, ведь сам себя философом он не считал и не только потому, что не создал философской системы, а скорее потому, что считал философию бессильной в деле познания человека и мира. Не считал он себя и писателем, хотя оставил большое количество книг эссе и афоризмов.

«Признания и проклятия»

Мировоззренческой доминантной его произведений стало горькое разочарование в основах европейской цивилизации, отрицание возможности общественного прогресса и самореализации личности, развенчание иллюзий о себе и мире, безжалостная критика любых авторитетов и идеологий. Чоран вел очень простую, скромную жизнь, ревностно оберегая свою независимость. Несмотря на финансовые трудности, он согласился принять только одну литературную премию из четырех присужденных за его творчество. И все же нелюдимость Чорана не помешала ему приобрести славу главного нигилиста своей эпохи. Однако после выхода нашумевшей книги «Признания и проклятия» в 1987 году Чоран оставляет литературную деятельность.       

Чоран не писал исследований строгой формы, его любимым жанром был афоризм, который позволял ему не зависеть от системности, свободно излагать мысли, приходящие в голову каждую минуту. Чоран так объяснял свой выбор: «Только глядя в лицо небытию, мы возвышаемся над смертью. Уж если все нереально, то почему она должна быть исключением? Даже не в стихотворении, а в афоризме – вот где слово превыше всего. Как соединить нынешний день с мыслью, которая не выходила из головы вчера? Какой бы ни была ночь, ты проснулся другим, и ломать комедию непрерывности значит себя дурачить. Фрагмент – жанр, конечно, не окрыляющий, но единственно честный».

Этим и интересно творчество Чорана – возможностью соприкоснуться не только с идеями и оценками явлений и событий, а с многообразием переживаний по поводу оных. Недаром Чоран называл себя секретарем собственных ощущений. В афоризме Чорана рождается его неповторимый стиль, который заставил нобелевского лауреата С.Д.Перса назвать румынского философа великим писателем наравне с Полем Валери. Тексты философа представляют собой как бы личный дневник, который ведет человек, пытающийся осмысливать происходящее, проникать в суть вещей путем размышления. Конечно, философия в таком смысле для Чорана была не профессией, а образом жизни.

«Живи незаметно»

Чоран поражал современников четким следованием принципу «живи незаметно»: он не был участником громких событий, общественных конфликтов, политических движений, философских баталий – а посвящал все свое время мышлению один на один с собой, для себя. А к философии как социальной практике он так определил свое отношение в одном из афоризмов: «Ни в какой болтовне по поводу Познания, ни в какой теории познания, Erkenntnistheorie, которой так упиваются немецкие и прочие философы, вы не обнаружите ни малейшего знака почтения к Усталости как таковой – состоянию, которое в наибольшей мере способно заставить нас проникать в глубь вещей. Эта забывчивость или же неблагодарность окончательно дискредитирует философию».

Не случайно философ подчеркивает такое состояние, как усталость; под знаком усталости от авторитетов, табу, стереотипов, текстов, философских систем написаны все работы этого самобытного мыслителя. Поэтому Чоран не считал себя чьим-то последователем или предшественником, он все дальше уходил от современных философских концепций, пустопорожних споров и языковых игр в исключительно жизненную философию Востока, возвращался к учениям гностиков и античных скептиков. В одном известном афоризме Чоран писал: «Открыв антологию религиозных текстов, я сразу напал на такое изречение Будды: «Ни один предмет не стоит того, чтобы его желать». Я тотчас же закрыл книгу, ибо что еще читать после этого?».

Несмотря на зачастую упадочные мысли Чорана о ненужности человека, ничтожестве жизни, конечности всего сущего он не был нигилистом, а был тем, кто в своих 15 книгах боролся с нигилизмом его же оружием. Для Чорана скептицизм больше сродни лекарству от всяческого фанатизма, которым так богато современное общество. По мнению философа, неспособность человека иногда проявлять безразличие и быть самокритичным неминуемо ведет к преступлениям против другого человека, к активизации разрушительной, темной стороны души.

Исследователи его творчества видят в нем уникального философа, который стремился восстановить досократическое мышление. Философию Нового времени он почти игнорировал, а основное внимание уделял древним учениям и своему личному опыту. Поэтому философские искания Чорана, пытающегося постичь жизнь во всей ее многогранности и многомерности, так отличаются от исканий его современников, осуществляющихся в четких рамках отдельных направлений. У Чорана есть по этому поводу афоризм: «Индийская философия стремится к освобождению; греческая – за исключением Пиррона, Эпикура и еще нескольких оригиналов – повергает в разочарование: она ищет лишь... истину».

Вообще афоризмы Чорана непременно пронизаны иронией, отчего приобретают еще более трагическое звучание: «Прошелся по кладбищу Монпарнас. Все – молодые и старые – строили планы на будущее. Больше не строят. Как хороший ученик, вдохновленный их примером, вернувшись домой, я навсегда поклялся не строить никаких планов». Сам Чоран открыто предупреждал читателя, что любая его мысль превращается в мольбу или проклятье, перерастает в призыв или отречение. Но среди множества таких «воплей» отчаяния встречаются и зарисовки анекдотического характера, как правило, фиксирующие его саркастическое отношение к философам: «Кант дожил до глубокой старости и только тогда, заметив темные стороны бытия, объявил о «несостоятельности всякой рациональной теодицеи». ... Другие, более удачливые, поняли это еще до того, как начали философствовать».

Поэтому творчество Чорана все-таки далеко от тотальной серьезности, потому что призвано, в первую очередь, не создавать новый идол, а разрушать уже существующие. Чоран-философ призывает думать самим, не поддаваться очарованию красивых слов, сомневаться в незыблемых святынях, так как это и есть залог освобождения человеческого духа. В этом смысле афоризмы и эссе Чорана опасны, ибо мешают возвращению в беззаботное состояние, в бездумную суету жизни.

Размышления Чорана взывают к тому, что есть в каждом человеке – к потребности осмыслять свою жизнь, задавать вопросы, выходящие за рамки привычных представлений о ней. Закончить заметку можно словами самого Эмиля Чорана: «В конце концов, я не потратил время зря, я тоже, как и все, суетился в этом нелепом мире».

Рекомендуем к прочтению:

1. Э.Чоран – «Признания и проклятия»;

2. А.Шопенгауэр – «О ничтожестве и горестях жизни»;

3. М.Унамуно – «О трагическом чувстве жизни».