Том Стоппард: Виртуоз театрального слова, действия и структуры

Биография и творчество

Творческий путь Тома Стоппарда (урожденного Томаса Стросслера) – современный идеал. Он эмигрировал с семьей из Чехословакии в Англию, бросил школу в семнадцать, так и не получил высшее образование. Молодого автора интересовала в первую очередь практика – поэтому он несколько лет работал журналистом, затем театральным критиком, а после начал писать собственные пьесы и сценарии для телепрограмм. Прославился Стоппард главным образом как драматург, хотя на его счету один роман и несколько переводов с чешского.

Первая постановка ныне легендарных «Розенкранца и Гильденстерна» вполне предсказуемо оказалась трудной: уход режиссера и актеров, неопытность молодого драматурга, совсем немного зрителей на премьере… И «говорящий» газетный заголовок на следующий день: «Это что такое, Том?»

При этом театральный «предок» «Розенкранца», такая же абсурдистская и трудная для интерпретации пьеса Сэмюэла Беккета «В ожидании Годо», уже двадцать лет не сходила с подмостков! Критики из столичных газет, однако, быстрее распознали потенциальный хит, и пьеса скоро переехала с шотландских подмостков в лондонский «Олд Вик».

Дальше следовали почти безоговорочные хиты: «Настоящий инспектор Хаунд», едко высмеивающий самовлюбленность театральных критиков; «Травести» – фантазия на тему возможной встречи в Цюрихе Джеймса Джойса, Тристана Тцара и Владимира Ленина; «Аркадия» – размышление на тему теории хаоса и соотношения реального и возможного, «Берег утопии» – исчерпывающий анализ духовных исканий русских мыслителей XIX века...

Дэниел Рэдклифф и Джошуа Макгуайр в постановке «Розенкранц и Гильденстерн мертвы»

Последняя на данный момент пьеса Стоппарда «Трудная задача» вышла в 2015 году. Примечательно, что автора почти неизменно интересуют знаменитости разного рода, которые оказываются то на переднем плане его произведений (как в «Травести» или «Береге утопии»), то маячат где-то сзади, иногда ни разу не показавшись зрителю лично (как, например, Байрон в «Аркадии»).

Особенности стиля

Теперь, возможно, в это трудно поверить, но Стоппарду сначала плохо давались диалоги главных героев с бесконечным перемалыванием одного и того же. Словесная игра – едва ли не главная черта стоппардовского художественного языка (и это при том, что английский для автора неродной). По этой причине некоторые критики даже обвиняли Стоппарда в излишней интеллектуальности, которая не дает почувствовать живые эмоции. На наш взгляд, они забывают, что дискомфорт и неудовлетворенность тоже относятся к чувствам, и что интерес к этим чувствам – тоже часть художественного мировоззрения.

Для Стоппарда характерно брать знакомых всем персонажей или реальных людей с насыщенным культурным багажом и помещать их в контекст, в котором они начнут сомневаться в своей собственной реальности и реальности происходящего.

Розенкранц и Гильденстерн безуспешно пытаются понять, зачем «за ними послали». В версии Стоппарда – фактически для того, чтобы убить. Это поистине страшный экзистенциальный посыл: иногда ты всего лишь второстепенный персонаж в чьей-то большой драме. Более того, другим об этом известно (они ведь читали Шекспира), а тебе нет – ты не замечаешь надвигающуюся трагедию до самого последнего момента.

Разумеется, здесь нетрудно провести параллели с человеческой жизнью вообще: все мы, в сущности, второстепенные персонажи, идущие к одному и тому же финалу. И наши рассуждения по дороге к этому финалу могут выглядеть так же смешно и наивно, как и разговоры Розенкранца и Гильденстерна.

Другой вариант: известные реальные люди соседствуют с неизвестными, но тоже вполне реальными людьми. Несмотря на присутствие знаменитых авторов и политиков, главный герой «Травести» – существовавший на самом деле сотрудник консульства Генри Карр.

При этом Карру «повезло» засветиться аж в двух знаменитых произведениях. Когда-то он играл в театре под руководством Джойса, и между ними случилась настолько серьезная размолвка, что Джойс после вывел Карра в «Улиссе» как шумного и неприятного пьяницу. Как видим, якобы незначительный для реальной истории человек может без своего ведома сыграть роль в истории литературной…

Том Холландер в постановке «Травести»

С этим напрямую связана вторая большая тема произведений Стоппарда – случай. Его интересует зона напряжения между тем, что могло бы быть, и тем, что действительно происходит. Допустим, весь замысел «Травести» строится на чисто теоретической возможности встречи в Цюрихе Джойса, Тцара и Ленина, и неважно, была ли она на самом деле. Неважно и то, называл ли Тцара Джойса «высокомерной лужей ирландской блевотины», а Джойс Тцара – «взбалмошным человечком с потребностью в самовыражении, далеко превосходящей возможности его скудного дарования».

Другой любопытный пример – пьеса «Художник, спускающийся по лестнице». Произведение умело замаскировано под детектив, но в гибели художника, оказывается, вообще никто не виноват. Случай занимает особое место в «Аркадии», где герои пытаются выяснить, как сосуществуют случайность и закономерность.

Наконец, в семидесятые Стоппарда стали интересовать социальные и политические вопросы (еще один повод для комментаторов обвинить его в сухости и сконструированности материала). Его занимает судьба политических диссидентов и британское постколониальное настоящее.

Пьеса «День и ночь», например, – о вымышленной африканской стране под угрозой войны и о британских журналистах, пытающихся осветить ситуацию выгодным им образом. Однако на вопрос журналиста The Guardian о том, станет ли он работать над пьесой о нынешней политической ситуации – хотя бы о Брексите – Стоппард отвечает, что тема слишком серьезная и затрагивает слишком многих. Для этого, по его мнению, лучше подойдет режиссер-документалист.

Постановка пьесы «Берег утопии» (часть «Спасение»)

В целом Стоппард никогда не возражает против новых или альтернативных интерпретаций своих работ. «Те, кто наслаждается поиском параллелей, будут находить их без труда», – говорит драматург в недавнем интервью журналу The New Yorker. Этим правилом весьма успешно пользуются постановщики пьес Стоппарда: например, в новой постановке «Травести» Ленин переодет режиссером Патриком Марром в Шекспира. Если задуматься, внешнее сходство и вправду есть...

Стоппард и Россия

Пользуясь клише, Россия и ее политические деятели вызывают у Стоппарда живой интерес. Он не ограничился Лениным и Крупской в «Травести», а создал целую большую работу, посвященную исключительно Герцену, Белинскому, Тургеневу и Бакунину.

«Берег утопии» – практически «Кольцо Нибелунгов» в драматургической форме, только вместо скандинавской мифологии здесь политические и духовные искания мыслителей царской России середины XIX века. Это трилогия, состоящая из пьес «Путешествие», «Кораблекрушение» и «Спасение». Нетрудно заметить, что название перекликается с «Аркадией»: и то, и другое – отсылка к некой идеальной, несуществующей местности.

В некоторых театрах уже стало традицией ставить все три пьесы одновременно, в виде десятичасового марафона. Стоппард признавался, что, если реакция публики на его произведения обычно мало его волнует, то в случае с пьесой о русской интеллигенции ему все же хотелось одобрения российского зрителя. Поэтому он принял участие в первой постановке «Берега утопии» на российской сцене и прислушивался к комментариям режиссера и актеров.

Стоппард верит, что культурный барьер можно преодолеть, просто выполнив свою работу качественно: «Я очень верю в силу театрального сообщества, в сходство образа мыслей актеров и публики по всему миру – всех интересует хорошее качество произведения. Если на нашу пьесу никто не пойдет, это не из-за ее содержания, а потому, что мы недостаточно постарались».

Сценарная работа

Стоппард – один из немногих авторов, кому удалось сочетать работу драматурга и киносценариста. Наверное, знатоки его творчества навскидку скажут, что он сам адаптировал для кино «Розенкранца и Гильденстерна» и сам же снял фильм с Тимом Ротом и Гэри Олдменом в главных ролях.

Тим Рот и Гэри Олдмен в фильме «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» (1990)

Фильм получил «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля – даже несмотря на то, что часть критиков жаловалась на невозможность адекватно перенести текст пьесы на экран. Тем не менее, он отлично смотрится как абсурдистское упражнение, и не в последнюю очередь благодаря прекрасной актерской игре.

Помимо этого, Стоппард был соавтором сценария знаменитой антиутопии Терри Гиллиама «Бразилия». Более того, немногим известно, что Стоппард, по словам Стивена Спилберга, «отвечал за каждую реплику» в фильме «Индиана Джонс и последний крестовый поход», хотя фамилия его в титрах не значится. Он работал над доводкой сценария под псевдонимом Барри Уотсон и, помимо «полировки» диалогов, вырезал некоторые сюжетные линии, заменив их на более удачные.

Следующий чисто сценарный опыт Стоппарда, адаптация шпионского романа Джона Ле Карре «Русский дом», не встретил такого теплого отклика. Критики отмечали, что в переложении Стоппарда реплики героев стали звучать пусть и остроумно, но неловко (Роджер Эберт и вовсе назвал сценарий «статичным, скучным и безжизненным»).

Наконец, за «Влюбленного Шекспира» Стоппард получил «Оскара» в номинации «Лучший оригинальный сценарий» в соавторстве с Марком Норманом. Многие зрители до сих пор не могут простить «Шекспиру» его награды, которые якобы более заслужил спилберговский «Спасти рядового Райана».

В свете недавних откровений насчет агрессивных кинематографических лобби Харви Вайнштейна, продюсировавшего фильм, это действительно может выглядеть подозрительно. Но, на наш взгляд, сравнение здесь из разряда apples and oranges, и уж к сценарию «Шекспира» придраться очень тяжело – он остроумен, весьма интертекстуален, намеренно полон очевидных и неочевидных анахронизмов. Поэтому уже «готовым» поклонникам Стоппарда и желающим ознакомиться с его творчеством лучше проходить мимо этого фильма только из-за ситуации с «Рядовым Райаном» точно не стоит.

Дальше Стоппард работал исключительно над адаптациями литературных произведений: здесь и мини-сериал по тетралогии «Конец парада» Ф. М. Форда, и очередная «Анна Каренина» (режиссер Джо Райт), и провальная «Тюльпановая лихорадка» по роману ирландки Деборы Моггак.

Том Стоппард. Фото: Сара Ли

Несмотря на возраст (в прошлом году драматургу исполнилось 80), Стоппард принимает активное участие в работе над новыми адаптациями своих работ. Правда, он с некоторым недовольством отмечает, что сценарии и работа в театре отнимают время от новых пьес.

Чисто гипотетически автор такого уровня мог бы уйти на творческую пенсию уже давно, особенно учитывая чуть менее теплый прием своих последних пьес. The Guardian, например, влепила «Трудной проблеме» тройку за… недостаточную интеллектуальность.

Тем не менее, Стоппард не держит зла на критиков (возможно, сказывается собственное критическое прошлое) и строг лишь с самим собой: «Я все меньше занимаюсь тем, что для меня составляет жизнь писателя, и все больше времени трачу на все остальное. И все чаще об этом ворчу».