Статья №4: Кто такой психоаналитик? Система образования и этические требования

В вопросе о том, кого считать психоаналитиком, на самом деле тесно сплетены два вопроса. Первый касается подготовки самих аналитиков, второй – гласных и негласных требований к тем, кто не только осуществляет пси-терапию, но и делает это под именем «психоанализ». И это, пожалуй, самый спорный и болезненный вопрос, т.к. затрагивает интересы частных людей и групп, в т.ч. их финансовые и репутационные ресурсы. По нему нет консенсуса даже внутри психоаналитического сообщества.

Профессиональная этика

Очевидно, что моральные требования к врачам, психологам, юристам и ряду других профессий очень высоки из-за того, что их работа может оказать большое влияние на благо клиента, его репутацию и судьбу в целом. И именно психоанализ своим появлением дал импульс к детальной разработке профессиональной этики психологов и психотерапевтов [прежде считалось, что их поведение не имеет никакой специфики и подчиняется нормам врачебной морали –  прим. автора].

«Тот, кто совершает настоящую работу в анализе — это говорящий, субъект-анализант, даже если его к этому побуждает аналитик, который указывает ему, как действовать, а также помогает своими интервенциями».  Ж. Лакан

При этом там, где многие остановились на сугубо формальных требованиях к этикету, Фрейд пошел дальше и поднял вопрос о личном анализе психоаналитиков. От человека, чтобы услышать уникальность чужого бессознательного, требуется нечто большее, чем благие пожелания и несколько лет в институте. Как позже скажет Лакан, в психоанализе платят двое: клиент платит деньгами и утраченными иллюзиями, а аналитик платит своей личностью, которая не должна присутствовать в анализе. Также Фрейд введет практику супервизий, которые он видит не только как средство обучения психоанализу, но и как постоянную необходимость смотреть на свою работу со стороны, получать критику, не взирая на опыт и регалии.

Нормы и процедуры

По этой причине допуск к практике у психоаналитиков один из самых строгих, хотя он обычно и устроен не через большие институции, вроде государственного лицензирования или системы высшего профессионального образования. Ключевое условие допуска: личный анализ и/или дидактический анализ, а также свидетельства других психоаналитиков. Так, например, в МПА (Международная психоаналитическая ассоциация) учитывается мнение аналитика кандидата, у которого он прошел дидактический анализ. Плюс к тому нормой, позволяющей приобрести статус психоаналитика МПА, считается 600 часов дидактического анализа, 400 часов стажа и 400 часов супервизий [похожие, но часто сниженные требования есть и в других ассоциациях, например, у гештальт-терапевтов – прим. автора]. Поскольку в рамках школ МПА длинна сессии традиционно составляет 50 минут, а частота сессий не превышает 2-3х в неделю, то сами можете посчитать сколько времени и денег вам потребуется только на соответствие норме. Впрочем, эта схема негибка и часто оборачивается политикой закрытых дверей, а потому некоторые признают ее устаревшей и необязательной.

Последователи Лакана, объединившиеся в AMP (Association Mondiale de Psychanalyse), заменили эту систему процедурой пасс (pass – по фр. «прохождение»). Эта процедура не предполагает количественных норм, но ставит высокие требования к самоизменению. Лакан отвергал слишком строгие формальные границы, в том числе временные, так как бессознательное не знает времени и всегда уникально. Кроме того, Лакан уделял большое внимание вопросу о том, на чем строится желание быть аналитиком, в связи с чем отвергал возможность кому-либо извне решать за субъекта. В ходе пасс кандидат должен представить свой анализ в форме случая психоаналитикам школы, которые будут оценивать не только уровень проработки симптома, но и должны подтвердить способность кандидата отделять себя от собственных фантазмов и идентификаций.

Работа психоаналитика не в том, чтобы стать зеркалом или удобным экраном для клиента, скорее он создает пустое место, куда устремляется речь.

Таким образом психоаналитика в большей степени определяет не знание, а умение и опыт. Кроме того, не существует единого мнения о том, какими знаниями и навыками должен обладать будущий психоаналитик. Так, например, в одних странах аналитиков готовят из психиатров и медиков, а в других – из специалистов гуманитарных наук.

Исходя из этих особенностей, стоит также различать психотерапию, ориентированную теорией психоанализа, и психотерапию, ориентированную этикой психоанализа. Обычные клиенты хотя и не специалисты в этой области, однако и они могут в процессе понять, кто перед ними. В первом случае психоаналитические положения – лишь один из инструментов по изучению человека как объекта. Во втором отношение к субъекту, его запросу и переносу являются определяющими в работе, а теория помогает направлять эту работу.

Аналитик как продукт анализа

Собственно теория в психоанализе провоцирует поиск и учит изобретать. Единственный материал для психоаналитика – речь или то, что может быть рассмотрено в качестве таковой, но именно поэтому анализ возможен только там, где создаются особые условия для речи. Аналитический дискурс – это трудно, просто потому что у каждого из нас за плечами годы обыденного опыта пользования языком. Как однажды заметил психоаналитик Михаил Соболев, это похоже на детскую игру «Ни да, ни нет»: там, где в речи субъекта появляется требование, необходимо суметь не ответить на него, оставив нехватку или вопрос. И здесь нет готовых средств, в каждом случае приходится что-то изобретать.

Психоанализ – это взаимодействие двух людей в одном помещении, т.е. по сути определенного рода встреча двух бессознательных. Поэтому психоанализ по переписке или скайпу – штука крайне сомнительная; даже учитывая, что Фрейд прошел свой «анализ» в письмах Флиссу. Это взаимодействие ассиметрично: субъектом с бессознательным здесь является только клиент, а аналитик занимает пустое место, к которому обращена речь.

«Аналитическое лечение требует от врача и от больного тяжелого труда, направленного на устранение внутренних сопротивлений». З. Фрейд

Однако каждый аналитик – все-таки человек со своим бессознательным, а потому идеальных аналитиков, равно подходящих каждому, не существует и не может существовать. Любой профессионал и пси-специалист не исключение – это не только исполнитель функции, но и человек, за которым стоит некоторый симптомокомплекс. Или говоря проще, мы те, кто мы есть, благодаря нашим особенностям, в т.ч. бессознательным, а иногда и связанным со страданием. За желанием помогать другим в их проблемах, за способностью к эмпатии, наблюдательностью или умением анализировать и т.д. и т.п. чаще всего стоят личные травмы, симптомы и желания психотерапевта. Проработав свою историю психоаналитик, не становится человеком без биографии, но он научается использовать «свой багаж» для пользы дела.

Есть аналитики, которым лучше удается работа с истерией или обсессивными неврозами, а есть те, кто успешно работает с психотиками. Кто-то в силу своего желания работает преимущественно с детьми, кто-то со взрослыми. Я уж не говорю о том, что ошибки допускают все. Поэтому стоит помнить, что безуспешный или неприятный опыт взаимодействия с определенным аналитиком – еще не повод для генерализаций в духе «все они таковы».

К тому же в России и странах СНГ ситуация далека от идеала: увы, психоаналитиком может назваться кто угодно. Даже те, кто просто читал Фрейда, но никогда не проходил свой анализ, тем более у хорошо проанализированного психоаналитика из школы. Однако, чем больше общество знает о психоанализе, тем меньше шансов у откровенных шарлатанов и просто людей, занятых не своим делом.

Итог рассуждения об этом предрассудке довольно прост: психоаналитик – это тот, кто хорошо знает теорию, относительно успешно прошел свой анализ и обнаружил в нем своё уникальное желание, позволяющее ему быть этичным аналитиком. Остерегайтесь подделок.