Статья №1: Литература как духовный поиск. Жизнь и проза Бориса Зайцева

Серебряный век – явление, которое еще предстоит осмыслить. Concepture не ставит себе задачу подробного анализа, но только освещения жизни и творчества некоторых малоизвестных представителей литературы этого периода в рамках очередного мини-курса. В этой статье речь пойдет о Борисе Зайцеве.

Характеристика литературного процесса Серебряного века

Конец XIX – начало XX веков – довольно короткий, но весьма напряженный и очень важный, самостоятельный по своему значению период в истории русской литературы. Новое, родившееся на рубеже столетий поколение писателей кровно было связано с создателями отечественной классики, но по ряду объективных причин проложило свой, особый художественный путь. Он, конечно, не прекратился с историческим переломом в Октябре 1917 г., а был блестяще продолжен на протяжении десятков лет.

Однако русская культура претерпела трагический катаклизм. Страна была разрушена до глубин, интеллигенция расколота, большая ее часть оказалась в эмиграции. Для всех: оставшихся на родине или выехавших за ее пределы - наступила совершенно иная и по-разному трудная полоса творчества. Литературную эпоху начала века, по слову М. Горького, стали называть «пестрой». Она воистину поражала разнотипностью реализма, вступившими с ним (и между собой) в полемику течениями модернизма и обилием прочих «промежуточных» форм творчества.

Если человек так остро напрягается вверх, так подчиняет пестроту свою линии Бога, он подвержен и отливам, и упадку, утомлению. Бог есть сила, дьявол - слабость. Бог выпуклое, дьявол - вогнутое.

В литературе этого времени почти исчез герой – носитель авторского идеала, а все писательское внимание было сосредоточено вокруг темной, подсознательной стихии человеческой души. Однако не все (хотя и меньшинство) представители литературы Серебрянного века были заражены царившим тогда повсеместно декадансом. Борис Зайцев по праву может быть отнесен к категории этих немногих. Его творчество несло в себе от века идущие духовные ценности и искания классической культуры.

Ищущая светлая душа

Зайцев – один из наиболее даровитых и своеобразных писателей, выступивших в первые годы ХХ века. Это – типичный представитель новейшей, так называемой «молодой» литературы. В нем отразились все ее особенности и ее главнейшие искания в области как идей, так и формы. Ему в большой мере присуща свойственная молодой литературе склонность к философствованию – к уяснению жизни в свете моральных проблем. Его интересует не конкретная видимость вещей, не их внешний облик, а внутренняя сущность; их отношение к коренным вопросам бытия и их взаимная связь. Отсюда недовольство старыми художественными формами и вдохновенное искание новых, более соответствующих содержанию насущных вопросов его времени.

Главную тему книг Зайцева можно определить так: человеческая душа как часть космоса и его отражение. Наиболее подходящими приемами, на первых порах, ему представлялись отчасти так называемый «импрессионизм», отчасти символизм, а затем в нем все более и более проявляется тяготение к новому – углубленному и утонченному – реализму. Зайцев – большой субъективист, но его субъективность не производит впечатления грубой откровенности: напротив, она придает его творчеству отпечаток интимного благородства.

Лиризм является основной чертой его рассказов. Среди них нет ни одного, который не был бы типично зайцевским. Вопрос о смысле жизни и связанные с ним мятежные, болезненные настроения отразились в психологии Зайцева весьма сложно. Они столкнулись с его духовной организацией, совсем не склонной к бурям и не страдающей диссонансами, с его душой светлой, по-чеховски мирной и созерцательной, покорно принимающей жизнь.

А ведь бывает так, что для жизни не меньше нужно мужества, чем чтобы умереть. 

Герой Зайцева обращен к себе, собственному внутреннему миру, познает в нем то страшные отступления от совести, то зреющие зерна божьей правды. Его герой, даже в период войн и революций, когда человек более всего был подвержен бесчисленным воздействиям извне, сохранял стремление к вечным ценностям, утверждал их победу над сиюминутными суетными желаниями. Борис Зайцев, будучи в эмиграции, говорил: «Все имеет смысл. Страдания, несчастья, смерти только кажутся необъяснимыми. Прихотливые узоры и зигзаги жизни при ближайшем созерцании могут открыться как небесполезные».

«Только высшие ценности дают отдохновение»

Зайцев испытал сильное влияние религиозной философии Соловьева и Бердяева, которые, по его позднейшим свидетельствам, пробили «пантеистическое одеяние юности» и дали сильный «толчок к вере». О новом мироощущении Зайцева свидетельствуют написанные им в 1920-е годы «житийные портреты» (Алексей Божий человек, Препродобный Сергий Радонежский, оба 1925) и очерки о странствиях к святым местам (Афон, 1928, Валаам, 1936). Обобщая опыт русской эмиграции в статье, приуроченной к 25-летию своего отъезда из Москвы, Зайцев выразил основную тему всего созданного им после того, как он покинул родину: «Мы – капля России... как бы нищи и бесправны ни были, никогда никому не уступим высших ценностей, которые суть ценности духа». Этот мотив главенствует и в его публицистике.

Что касается его художественной прозы, наиболее заметно влияние русской религиозной философии проявляется в стремлении Зайцева проникнуть в неведомое. Но это неведомое, в отличие от общей ориентации поэтов и писателей Серебряного Века, носит не инфернальный, а духовный характер. Как говорил сам Зайцев: «только высшие ценности дают отдохновение». Вековой рубеж характеризовался тем, что люди в течение многих лет, отпущенных им для земного счастья, пребывали во власти нечистых поползновений. Взору писателя предстал плотоядный, опустошенный, жестокий мир, где все врожденные слабости до безобразия усилены. Но в отличие от многих своих современников, Зайцев отверг дух пессимизма и нигилизма. Он был уверен, что для «прошедших сквозь печаль и мрак начинает светить Божья душа». Вообще религиозное чувство многое определяет в творчестве Зайцева. Вечная мудрость Библии направляет искания и прозрения его героев.

Меня преследует последнее время стишок, давно когда-то, еще в России, заскочивший:

Жизнь, молвил он, остановясь

Средь зеленеющих могилок,

Метафизическая связь

Трансцендентальных предпосылок.

Последних строк не понимаю. Но от них хочется плакать. 

О Борисе Зайцеве принято говорить, как о последнем в русском зарубежье значительном писателе XX века. Он умер в Париже в 1972 году, прожив без двух недель девяносто один год (напомним, что продолжительность жизни его декаденствующих современников была намного короче). Зайцев написал сравнительно мало произведений, тем не менее оставил богатый след в русской литературе.

Писатель испил до дна горькую чашу изгнания, но сохранил внутреннюю свободу. И тогда, когда вынужден был покинуть Россию, и тогда, когда вместе с Буниным оказался в оккупации после захвата Франции нацистами.

Рекомендуем прочесть:

1. Ю. Айхенвальд – «Борис Зайцев».

2. Л. Аринина – «Христианские мотивы в творчестве Зайцева».