«Персонажи»: Ressentiment под маской. Почему Бэтмен никого не убивает?

Мы привыкли считать Бэтмена самоотверженным борцом с преступностью, не знающим страха, упрека и усталости. Но так ли это? И что вообще им движет? Concepture дает ответ на вопрос с позиции философии Ницше. 

«Темный Рыцарь»

За свою долгую история развития, берущую начало в конце 40-х, любимый всеми «Темный Рыцарь» как образ претерпел множество изменений. Изначально Бэтмен был далеко не таким, как мы привыкли его видеть - мрачным, жёстким и бескомпромиссным борцом с преступностью, защитник Готэма скорее напоминал смесь Шерлока Холмса, Зорро и популярного тогда персонажа комиксов «Фантома». Эдакий детектив в трико и маске, лихо раскрывающий преступления и скачущий по крышам со своим «Ватсоном-Робином» (который у него появился не сразу).

С 60-ых и вплоть до выхода имеющей почти сакральный статус у фанатов серии комиксов «Бэтмен: Возращение Темного Рыцаря» 1986 года за авторством Фрэнка Миллера, Рыцарь Готэма продолжал оставаться «позитивным» и «ярким» персонажем (по современным меркам), тому способствовали сериал с Адамом Уэстом в главные роли (этот странный 1966…) и мода на пришельцев и sci-fi стилистику. А уже после выхода «Возвращения Темного рыцаря» (я о комиксе, не о фильме, ну это для тех, кто в комиксах ни бум-бум) и ряда кардинальных изменений во Вселенной DC (речь конечно же о «Кризисе на Бесконечных Землях» и возможности заново переписать биографии персонажей) наш герой стал приобретать знакомые мрачные и брутально-нуарные черты.

Конечно, и после памятной серии комиксов было много всяких, влиявших на образ Бэтмена, изменений деталей и подробностей, но ничего существенного уже не случалось, он продолжал оставаться все тем же могучим «Темным Рыцарем», как в сердцах фанатов, так и на деле (или точнее сказать – на комиксе?). Наверное, в плане исторической (со стороны истории персонажа) составляющей вопроса, который мы затрагиваем в статье, это все, что нам важно, и что может хоть как-то повлиять на наш «псевдофилософский» анализ, поэтому давайте уже к сути дела.

Ressentiment или мстительная природа раба

Ressentiment на самом деле всего лишь слово из французского языка, означающее «мстительность» или «злобу» по отношению к врагу. Статус философского понятия Ressentiment приобрел благодаря Ницше, который использовал его, как центральный элемент своих философских рассуждений в работе «К генеалогии морали». Сам же труд рассматривался Фридрихом как дополнение\приложение к более масштабной работе «По ту сторону добра и зла», он даже рассматривал возможность повторения заглавия прежней книги и прибавления к нему подзаголовка: «Дополнение. Три рассмотрения». Написанная за 20 дней (между 10 и 30 июля 1887 г.) рукопись была опубликована в ноябре того же года в издательстве К. Г. Наумана.

Как уже понятно, Ressentiment – это основа любой рабской морали, в широком смысле – это мстительность, но как понимает эту мстительность Ницше? В «К генеалогии морали» немецкий философ пишет:

«Мораль рабов с самого начала говорит Нет «внешнему», «иному», «несобственному»: это Нет и оказывается ее творческим деянием. Этот поворот оценивающего взгляда — это необходимое обращение вовне, вместо обращения к самому себе — как раз и принадлежит к ressentiment: мораль рабов всегда нуждается для своего возникновения прежде всего в противостоящем и внешнем мире»

То есть, основной и главной причиной возникновения рабской морали является отсутствие самодостаточности – в современной психологии такое явление называется внешним локусом контроля. Получается, что личность «раба» целиком и полностью зависят, например, от существования носителя угрозы жизни, которую «раб» может использовать как толчок в своей деятельности. Подобная поведенческая и психологическая модель постоянно возвращают «раба» к состоянию внутренней опустошенности, он вынужден существовать в зависимости от объекта ненависти, быть подчиненным ему, так как все, чем является «раб», сводится к Ressentiment.

Нетрудно догадаться что рабской морали Ницше противопоставляет мораль благородного человека. Суть ее сводится к тому, что благородный человек выбирает себе врага, которого может и способен уважать и даже любить. Любая мстительность или негативное чувство у такого человека немедленно выливаются в реакцию, способствующую очищению от разъедающих душу интенций. «Раб» же создает в своем воображение врага злобного, опасного, несущего «объективную» угрозу, и формирует положительный образ самого себя как борца за несуществующую справедливость.

«Как много уважения к своим врагам несет в себе благородный человек! – а такое уважение и оказывается уже мостом к любви... Он даже требует себе своего врага, в качестве собственного знака отличия; он и не выносит иного врага, кроме такого, в котором нечего презирать и есть очень много что уважать! Представьте же теперь себе «врага», каким измышляет его человек ressentiment, — и именно к этому сведется его деяние, его творчество: он измышляет «злого врага», «злого» как раз в качестве основного понятия, исходя из которого и как послеобраз и антипод которого он выдумывает и «доброго» — самого себя!..»

Надо отметить, что Ницше экстраполирует влияние морали ressentiment или противоположной ей морали благородного и справедливого человека на все стороны жизни общества. Сильная и справедливая власть порождает такое же общество, не давая ressentiment’у распространиться и пустить корни. Наоборот, власть движимая и находящаяся в руках «рабов», приводит общество к состоянию всеобщей подозрительности и ненависти ее членов друг к другу.

Выходит, что мораль по типу ressentiment формируется из-за отсутствия воли как таковой – человек, неспособный действовать самоосновно и найти побуждение к деятельности в самом себе, погружается сначала в состояние безысходности, а затем уже проникается глубоким чувством ненависти к любому проявлению силы воли или «воли к власти», как сказал бы сам Ницше. 

«Все это люди ressentiment, эти физиологически увечные и источенные червями существа, целый вздрагивающий пласт подземной мести, неистощимый, ненасытимый на извержения против счастливого и равного образа на маскарады мести, на поводы к мести, — когда же, собственно, удалось бы им отпраздновать свой последний, пышный, утонченнейший триумф мести? Несомненно тогда, когда они уловчились бы свалить на совесть счастливым собственную свою безысходность»

Незавидный итог для подобной генеалогической ветви, но именно она нас и интересует как материал, позволяющий иначе взглянуть на личность Бэтмена.

Рыцарь Готэма?

После небольшого, но необходимого экскурса давайте поговорим о том, как именно можно все вышесказанное применить в рассмотрении нашего мстителя в маске.

Самое первое и самое важное. Все мы помним почему Брюс Уэйн решает стать Бэтменом: его родителей убивает грабитель, нанося тем самым ребенку психологическую травму, затем Брюс в возрасте 14 лет покидает Готэм и странствует по миру, учиться различным практикам, чтобы позже вернуться и стать мстителем, избавив город от преступности.

А теперь соотнесем этот биографический факт с философским измышлениями Ницше по поводу морали рабов. Брюс Уэйн явно руководствуется не внутренней потребностью в избавлении Готэма от преступности, а внешней причиной, породившей желание мстить – смертью родителей. То есть вся деятельность Бэтмена сводится к противостоянию с внешними условиями, в каждом своем «подвиге» он возвращается к опыту бессильного переживания утраты. Иначе говоря, Брюс всегда остается рабом единственного события в своей жизни, пробудившего в нем ressentiment.

Следующий момент, который нам стоит рассмотреть – это методы Бэтмена. Он жесток и смертельно опасен, преступники бояться его и стараются с ним не сталкиваться, но что еще важнее – Бэтмен никого не убивает, калечит – да, ранит – да, даже может отправить в кому, но убить – никогда (мы сейчас рассматриваем не кроссоверы и ответвления, а каноничный образ).

И снова возвращаемся к Ницше. Как вы помните, морали раба противопоставлена мораль благородного человека, который уважает и любит своих врагов, и многому у них учится. Бэтмен же наоборот - презирает и унижает своих врагов, он целенаправленно ищет выход своей мстительности в борьбе не с истинным врагом – устаревшей политической и экономической онтологией (как поступил бы благородный человек), а с врагом заведомо слабым и не могущим бросить ему, как личности, вызов.

Бандит, будь он хоть трижды умнее и сильнее Бэтмена, никогда не будет морально превосходить Темного Рыцаря, преступник априори находится в позиции «злого врага», он не способен стать истинной альтернативой для героя, чем-то, что будет двигать мстителя по пути самопознания и саморазвития, исключением можно назвать Джокера, но исключение, как известно… Да и не учится Бэтмен нихрена.

Далее, как уже сказано выше, Брюс никогда не убивает своих врагов, почему? Ответ очень прост - прежде всего, потому что Уэйн нуждается в «противостоящем внешнем мире», иначе его личная онтология, построенная на возведенной в Абсолют (помним откуда, да?) мстительности потеряет смысл. С чем бороться? Ради чего жить? Если вокруг одни благородные и честные люди и нет ни одной паршивой овцы.

Обидно, но всеми горячо любимый Рыцарь Готэма на деле оказывается продуктом системы, создавшей еще один хитрый механизм поддержания морали «молчаливого» большинства. Впрочем, вы знаете правило, читайте текст и делайте выводы.

Рекомендуем прочесть:

1.Фрэнк Миллер – «Бэтмен: Год первый»

2. «Бэтмен, черный и белый»