Статья №1: Рост свободы и рождение новых смыслов. Версия Джанни Ваттимо

«Не так уж скверно всё, не так уж плохо всё...»

Сразу оговоримся и уточним, что свою концепцию постмодерна Ваттимо строит преимущественно в религиозном ключе. Это обусловлено тем, что западную цивилизацию он считает историей трансформации иудео-христианского наследия.

По его мнению (и не только его), именно категории, понятия, термины, смыслы монотеизма дали основу и предопределили развитие европейской ментальности и шире – культуры. В этом вопросе Ваттимо часто ссылается на работу Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», в которой показано, как христианские императивы выступили причиной создания классической целерациональности западного типа, нашедшей свое воплощение в технологическом господстве и экономическом успехе как его показателе [согласно Священному Писанию, Бог предначертал человеку господствовать над землей – прим. автора].

«И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле».

Согласно Веберу, именно принцип монотеизма [то есть, едино-божия – прим. автора] позволил мыслить мир в унитарной физической перспективе, что способствовало появлению, развитию и укреплению естественных наук, на основе которых и была создана современная технократическая цивилизация. 

Постмодерн же был ознаменован крахом веры в универсальность научного знания, в принципиальную познаваемость мира. Это дало повод некоторым теоретикам объявить несостоятельной и христианскую религию, в свое время послужившей предпосылкой её возникновения.

Таким образом, в общественном сознании термин «постмодерн», будучи нагруженным негативными коннотациями, предстал как своего рода констатация невозможности ни научной, ни, что в контексте статьи гораздо важнее, религиозной веры. 

Новизна концепции Ваттимо заключается в том, что именно ситуацию постмодерна он, вопреки расхожему скептицизму, считает плодотворным условием возвращения ценности религии, которую в свое время сильно девальвировала наука. В качестве аргументации этого тезиса Ваттимо привлекает учение средневекового религиозного мыслителя Иоахима Флорского. 

Знаменитый принцип «трёшки»

Как известно, центральным догматическим положением христианской веры является учение о Троице. Используя символику Троицы, Иоахим Флорский создает учение о трех этапах истории.

Первый этап, по Флорскому, есть эпоха Бога-Отца. Она характеризуется господством Закона. Состояние людей в эту эпоху можно определить как состояние рабов, потому что ими движет страх нарушить Закон.

Второй этап – это эпоха Бога-Сына. В этот период непререкаемая власть божественного закона уступает место божественной благодати. Состояние человечества тоже трансформируется: люди из божьих рабов становятся божьими сыновьями. Поэтому ими движет уже не страх, но сыновнее послушание, которое выражается в вере.

Третий этап – эпоха Бога-Духа. Знаком этой эпохи является свобода. Люди действуют уже не на основе закона или веры, а на основе любви к ближнему, поэтому Флорский именует их не рабами и даже не сыновьями, а друзьями.

Игнорируя исторический контекст и самопонимание автора, Ваттимо берет учение Иоахима Флорского как концептуальную модель и апплицирует её на конкретные культурные парадигмы.

Эпоху Бога-Отца он соотносит с премодерном или, что то же самое, – с традиционным обществом; эпоху Бога-Сына – с модерном, то есть с тем периодом, который в европейской историографии маркируют как Новое время; и соответственно эпоху Бога-Духа – с постмодерном, текущим состоянием современного общества, которое пока что не завершилось.

Основанием столь неожиданного сопоставления для Ваттимо служит смысловое совпадение характеристик, которые дает Флорский применительно к трем эпохам с параметрами, которые выделяют культурологи в отношении исторических парадигм.

Так, премодерн зиждится на соблюдении строгих табу (законов); модерн – на вере в Логос [а именно так именуется Христос в евангельском предании – прим. автора], который в секулярном виде, с точки зрения Ваттимо, модифицируется в Разум, гармоничное устройство Вселенной и т. д.; наконец, постмодерн строится на примате свободы, понятой в ключе принципиального признания множественности смыслов и их аксиологического равенства. 

Таким образом, Ваттимо считает, что постмодерн – это не разрыв с традицией, не  отрицание наследия прошлого, а их закономерное и логическое продолжение.

Интерпретация интерпретации интерпретаций

Ваттимо существенно расходится с ортодоксальным богословием и основными теориями классиков религиозной философии, настаивающими на факте завершенности Спасения как события. Оригнальная концепция Флорского позволяет Ваттимо интерпретировать христианство в совершенно ином темпоральном ракурсе.

Он считает, что Спасение (как главная цель христианской религии) протянуто во времени сквозь историю и в этом смысле не является завершенным актом. Ваттимо близок к тому, чтобы отождествить историю спасения с историей интерпретации Священного Писания.

Евангелие в буквальном переводе с греческого означает «благовестие». Христианство, по мысли Ваттимо, есть весть, обращенная к людям не только в пространстве, но и во времени. Эта весть требует со стороны услышавших её не столько внимания, сколько понимания, или, как выражается сам Ваттимо, «герменевтичекого усилия».

Вневременной характер христианства проявляется в его принципиальной открытости для новых интерпретаций. То, что видели в Писании древний грек, средневековый крестьянин, ренессансный художник не было идентичным в смысловом отношении несмотря на то, что источник инспирации (интерпретации) был один.

Иудео-христианское наследие в том или ином виде, эксплицитно или имплицитно присутствует на всем протяжении европейской истории и полагать, будто в XXI веке такое положение дел может вдруг радикально изменится – довольно наивно.

Христианская этика и дух постмодернизма

«Закат метанараций», как это удачно сформулировал Лиотар, означает в том числе и закат атеизма. Если классическая наука была убеждена в исчерпанности описания мира законами механики [как известно, Лаплас не нуждался в «гипотезе Бога» – прим. автора], то современная наука куда критичнее оценивает свои возможности и поэтому гораздо охотнее идет на контакт с вненаучными формами познания.    

В XVIII веке Кант пытался «ограничить знание, чтобы освободить место вере». Сегодня сама социокультурная ситуация играет в этом деле на руку. Пришедшие на смену классической рациональности гибкие категории постмодернистского мышления – такие как «диалог», «консенсус», «коммуникативный разум» – Ваттимо напрямую связывает с христианским принципом «caritas» (любви к ближнему). В плюралистическом обществе постмодерна «caritas» выражает себя как умение понимать смыслы Другого. Как пишет сам Ваттимо:

«Понимать и интерпретировать, развивать смысл «знаков» времени — это мне представляется главной задачей, стоящей сегодня перед человеком, искренне исповедующим христианство, но также и перед многими другими, кто, пребывая вне какой бы то ни было иерархии, без всякого пиетета понимает, что «не может не называть себя христианином».

Саму любовь Ваттимо определяет как «возможность вступать в коммуникацию с сообществом интерпретаторов». Анализируя социально-экономический аспект постмодерна, объективирующийся в феномене консьюмеризма, Ваттимо приходит к выводу, что в его основе также лежит христианская религиозность, пусть и в весьма секуляризированном виде.

Ваттимо указывает на недостаточность таких понятий при объяснении столь сложного объекта как общество потребления. По его мнению, желание увеличивать диферсификацию рынка товаров и услуг обусловлено специфической европейской ментальностью, которой присущ устойчивый интерес к альтерантивным пространствам. Этот интерес проявляется в любознательности и жажде новизны. Ваттимо считает, что он достался европейскому обществу в наследие со времен Реформации, когда была подорвана вера в мистику, но тоска по иному осталась.

Именно она впоследствии породила романтизм с его устремленностью к другим мирам. Сегодня мы по-прежнему можем наблюдать ее действие: гиперсемиотизация действительности, перепроизводство товаров и услуг, их сверхпотребление – все эти приметы постмодерна. Что это как не попытка создания новых измерений, не тождественных зримой повседневности?  

Таким образом, весь опыт постмодерна, распределяющийся характерным образом как в области науки и религии, так и в области политики и экономики Ваттимо расценивает как сугубо христианское событие, позитивное значение которого состоит в освобождении от прежних догматических пределов и иерархических авторитетов с одновременным сохранением исходных конститутивных принципов классической Западной культуры.

Для превью и оформления взяты работы Lex Zooz и Azamat Akhmadbaev.