«Эротика текста»: Взрослея с мертвецами. «История с кладбищем» Нила Геймана
Нил Гейман известен по многочисленным экранизациям своих книг и графических романов. Concepture публикует резенцию, посвященную его произведению «История с кладбищем».
Стивен Кинг как-то сказал о Ниле Геймане, что «он – сокровищница историй». Поскольку Кинг сам мастер рассказывать захватывающие истории, я решил поверить его положительному отклику и прочитать книгу Геймана «История с кладбищем». Должен признаться, что до этого я уже читал некоторые работы Геймана, в частности роман «Американские боги» (который мне очень понравился) и сборник рассказов «Хрупкие вещи» (который мне очень не понравился). Поэтому к чтению «Истории с кладбищем» я приступал со смешанными чувствами.
В англоязычной прозе существует специфический жанр, который называется kidult (kid – ребенок, adult – взрослый). К этому жанру относятся произведения как для рано повзрослевших детей, так и для неповзрослевших взрослых. И к этому же жанру, безусловно, относится геймановская «История с кладбищем».
Поначалу книга показалась мне типичной сказочной историей, скроенной по хрестоматийным лекалам. Но по завершении чтения возникло чувство некоторой незавершенности понимания, ощущение будто что-то осталось нераскрытым. Признаться, я так и не избавился от этого чувства до конца, хотя и предпринял некоторые попытки анализа.
Прежде всего читателю следует знать, что Нил Гейман не является «наивным» автором. Он прекрасно владеет богатой литературной традицией и частенько пользуется принципами постмодернистской текстуальной игры, чтобы создать неявные аллюзии и реминисценции. Для чего он это делает? Может быть от скуки; а может потому, что читатель XXI века требует некоторой интеллеткуальной нагруженности даже самых бесхитростных историй. В любом случае имплицитность аппеляций Геймана к литературным мотивам и образам других авторов составляет, собственно, содержание того странного чувства (послевкусия), которое остается после прочтения его книг.
Начнем с того, что в оригианле «История с кладбищем» называется «The Graveyard Book», что сразу же остылает нас к «The Jungle Book» Киплинга, из которой Гейман берет мотив так называемого Bildungsroman, то есть, романа-воспитания. Как и Маугли, главный герой «Истории с кладбищем» Никт Оуэнс проходит этапы взросления. И если экзотика Киплинговского романа заключалась в том, что воспитателями были животные (волки, медеведь и пантера), что, кстати было mauvais ton для канона викторианского романа, то Гейман использует образы, более популярные в современной культуре, а именно: привидений, вампиров, упырей, оборотней и т. д. Маленького Никта воспитывают почившие обитатели кладбища. Это позволяет Гейману поместить главного героя в непривычную перспективу, наделить его видением мира, не зашоренным современными культурными реалиями. Благочестивых пуританских призраков, педантичного оборотня и респектабельного вампира можно, конечно, расценивать как классическое постмодернистское переворачивание, когда нелицеприятные монстры оказываются истинными героями, а благообразные герои настоящими монстрами (вспомните «Ведьмака» Анжея Сапковского), но если вчитаться в содержание этих «постмодернистских» образов, можно обнаружить глубокий смысл и понять, что мир куда сложнее наших примитивных дуалистических представлений о нем.
Как и в любой хорошей книге, в «Истории с кладбищем» есть и любовная линия, точнее история первой детской влюбленности и ее последующей невозможности во взрослом мире. Вообще в книге много грустных, саднящих моментов. Именно таких, которые делают историю жизнеподобной, узнаваемой, пусть и не в точно таких же обстоятельствах и не с теми же словами, но с похожими чувствами и намерениями. Помимо сильной сентиментальной составляющей, в книге есть и философические главы, наполненные поэтическими образами, родившимися как результат размышлений о бренности человеческого бытия (глава «данс-макабр»). Имеет место и приключенческая линия, и интригующие косвенные описания потусторонних сущностей. Несомненным писательским талантом Гейман сводит эту разнородную смесь в цельное повествование, в историю о взрослении мальчика, чья жизнь началась с трагических обстоятельств убийства родителей (как тут не вспомнить «Гарри Поттера»?). От странице к странице вместе с главным героем читателю открывается удивительный мир: внутренний нежный мир детских переживаний; суровый и неумолимый мир взрослых; отошедший в историю мир прошлого, представленный ценностями, лексикой и обрядами призраков давних веков; наконец, мир фальши, алчности и жестокости современного общества. При этом текст читается легко и непринужденно. В этой легкости можно углядеть очередную отсылку Геймана к «принципу айсберга» Хэмингуэя (писать вроде бы поверхностно, но так, чтобы за поверхностью скрывалась большая глубина).
Если говорить о сущности геймановских произведений (и «История с кладбищем» здесь не исключение), можно сказать, что он постмодернизирует классические сказки. Напомним, что классическая сказка – это формульное повествование, отражающее инициатический смысл, посвящение человека во взрослую жизнь, переход от детской беспомощности к самостоятельности, приобщение к миру (Пропп «Морфология сказки»). Так вот почти все книги Нила Геймана – это истории о становлении, посвящении главных героев ( Ричард из «Никогде», Тристран из «Звездной пыли», Толстяк Чарли из «Детей Ананси», Тень Мун из «Американских богов», Никт Оуэнс из «Истории с кладбищем»). Постмодернизация же состоит в том, что Гейман несколько модифицирует образы и мотивы классических сказок, делает их более понятными и близкими для современного читателя, оторванного от корней. Для этого Гейман в ироническом ключе использует коды популярной культуры, качественно переиначивая их содержание. В итоге, получается, что фантик вроде блестящий, но внутри оказывается не конфетка, а горькая пилюля.
Надо отметить, что Гейман публикацией своих книг отчасти выполняет образовательную функцию. Он ненавязчиво рассыпает в тексте различные недомолвки и недоговоренности, которые побуждают читателя искать дополнительную информацию в других источниках. Я, например, узнал, что существует ряд английских идиом, в которых используется имя «Джек». Джек Фрост – персонаж английского фольклора, персонификация мороза; Джек Тар – нарицательное имя моряка (что-то вроде «морского волка»); Джек Денди – нарицательное имя для обозначения франтоватого человека; Джек Кеч, Джек Нимбл и т. д. Этими именами названы отрицательные персонажи «Истории с кладбищем». Почему? Наверняка Гейман вложил и в это какой-то скрытый смысл.
Рекомендуем прочесть:
- 1. Н. Гейман, Т. Пратчетт – «Благие знамения».
- 2. Н. Гейман – «Дым и зеркала».
- 3. Н. Гейман – «Одд и ледяные великаны».