«Молчание»: Когда бог отвечает тишиной

В 17-ом веке Япония окончательно победила поселившееся около сотни лет назад на их землях христианство. Все священники-иезуиты были казнены, а новообращенные христиане под пытками и давлением властей были вынуждены отречься от веры. Казалось бы, мирная религия буддизм показала свои зубы и жестко вытеснила идею всепрощения и единого Бога. Пока в Европе вовсю гремел ренессанс и человечество вступало в Новое время, в Японии началась эпоха изоляции от Запада. Именно такую предысторию даёт нам фильм «Молчание», бросая главных героев, а вместе с ними и зрителя, прямиком в тёмные времена для японского христианства. 

Неудивительно, что Скорсезе, будучи убеждённым католиком, выбрал подобную тему и вынашивал идею этого фильма на протяжении почти тридцати лет. Ведь, наверное, каждого верующего человека хотя бы раз в жизни волновал вопрос, если в мире так много страданий, то почему Бог молчит и не отвечает на людские молитвы? Такое трепетное отношение к теме и длительная разработка проекта могли бы сделать этот фильм одним из лучших в творчестве маэстро, поистине дело трети его жизни, его Magnum opus. Но, судя по всему, что-то пошло не так. 

Для начала стоит отметить, что Скорсезе за свою карьеру уже дважды обращался к религиозной теме; оба этих фильма были достаточно провокационны и оба вызвали резонанс со стороны религиозных сообществ. «Последнее искушение Христа» подверглось жесткой критике со стороны христиан, а после выхода картины «Кундун», режиссёру запретили въезд в Тибет. «Молчание» же, как ни странно, такая судьба не постигла, несмотря на присущий Скорсезе радикализм и довольно нетрадиционный подход к вере, ленту встретили довольно тепло и даже устроили в Риме специальный показ для четырехсот священников-иезуитов. 

Разумеется, Скорсезе – мастер своего дела, можно даже сказать современный классик, и его колоссальный кинематографический опыт позволил ему снять очень сложную и монументальную картину, и, несомненно, «Молчание» можно назвать одним из главных религиозных фильмов года. Однако почему же фильм, на который было затрачено столько труда, был прохладно встречен зрителями, а на Оскар, главную американскую награду, номинирован всего в одной номинации – за лучшую операторскую работу? 

В истоках оригинального романа, автор которого по вероисповеданию тоже христианин, но японец по происхождению, лежат отголоски и последствия этого многовекового конфликта между культурами. Христианство, привезённое в Страну восходящего солнца в середине 16 века, претерпело значительные изменения, о которых рассказывается как в самом романе, так и в экранизации. Именно эти изменения породили странную, немного извращенную форму христианства для японцев, которые часто не понимали простейших аспектов религии. В фильме же этот главный конфликт ярче и остроумнее всего показан с помощью всего лишь одного персонажа, проводника главных героев, который каждый раз, совершая один и тот же грех, тут же бежит раскаиваться, падая на колени перед отцом Родригесом, чтобы потом, будучи прощенным, совершить этот грех вновь. Все остальные аспекты, хоть и перенесённые на экран очень скрупулёзно, всё же несут на себе отпечаток мышления западного человека, а причины подобного отношения между буддизмом и христианством раскрываются лишь спустя невероятно мучительные три часа самых изощренных физических и психологических японских пыток, а также длительных разговоров даже не стремящихся понять друг друга людей. Несмотря на то, что в кадре очень подробно разбираются зверства, учиняемые буддистами для христиан, истинный ответ на то, почему же христианство посчитали опасным для Японии, создатели не дают, упоминая эту тему довольно вскользь и оставляя как главного героя, так и зрителя в недоумении.

Фильм ни в коем случае нельзя назвать плохим. Это очень красивая и философски скрупулезная работа признанного мастера кинематографа. Однако смотреть эту ленту невероятно скучно. Создателей будто бы не волнуют внутренние перипетии персонажей и они оставляют нас наблюдать за ними с довольно отстраненной позиции, выставляя на передний план не экзистенциальное, а идеологическое толкование этого вопроса. 

Подводя итог, невозможно не сравнить творение Скорсезе с одноименным японским фильмом 1971 года, которому, конечно, не достаёт голливудского лоска, но зато не отказать в колорите, к сожалению, не присущему американской картине.