Статья №5. Что хотел сказать автор? Cтрит-арт as a message

Стрит-арт стремится высказываться о самых разных вещах: личных, общественных, общечеловеческих. Критично, искренне, без оговорок, но со всей двусмысленностью, присущей и словами, и образам. В этом состоит его причина существования. Но всегда ли это удается? И так ли ценен месседж? Может быть, это вовсе и не message, а скорее massage – легкий массаж для чьего-то эго или для блуждающего от скуки ума городского фланера?

Задевая вопросы этики, политики, идеологии, стрит-арт оказывается вовлечен в гущу общественного бытия, что всегда может обернуться как концентрацией на чем-то важном, так и размыванием собственной позиции. Что же может сообщить нам поверхностный анализ содержаний высказывания стрит-арта?

«Лишь когда мы срубим последнее дерево

И высохнет последняя река,

Мы поймем, что деньги несъедобны.

И что, когда ты цитируешь старые пословицы, ты выглядишь как дебил». Бэнкси

Субъект и высказывание

Слишком переоценивать влияние стрит-арта – это то же самое, что ждать революции сознания от переводных татуировок. Собственно, стрит-арт – это и есть в определенном смысле временные тату на коже города. Однако пренебрегать даже столь малыми величинами тоже не стоит, особенно если учесть, что касаются они наиболее устойчивых и реальных вещей в этом мире – идей, желаний и фантазий.

Вернемся к проблеме определения стрит-арта. Ключевой особенностью стрит-арта для меня является то, что он не просто является высказыванием (в конечном счете почти всё, что делает человек, может быть уподоблено явным и неявным высказываниям), но содержит в себе долю рефлексии. Или иными словами, в нем есть какое-никакое выстраивание субъекта (не шумное Эго, а продуманная позиция, ответ на вопрос «кто говорит?») и произведенное (новое) высказывание.

Оба этих элемента важны, и это заметно если обратиться к смежным явлениям. Так, стихийные и намеренно хулиганские надписи/рисунки демонстрируют отсутствие и того, и другого: их содержание – это всего лишь отзвуки чужих действий и слов, иногда с перевернутой ценностью (как у вандалов: то, что ценно в речи одних – стоит обесценить и осквернить). Граффити и некоторые другие практики перформативно создают субъекта, правда, весьма упрощенного («Я есть!», а кто ты?), повторяющееся же сообщение этого жеста и есть полный ноль в части высказывания.

Любопытен обратный пример (да, он существует) – наличие высказывания, но без субъекта. Подобного рода работы стали заметны вместе с популяризацией стрит-арта и его апроприацией в других сферах. Подобным квази-стрит-артом (без субъекта), на мой взгляд, является такой персонаж как Mr. Brainwash, а также политизированные муралс и огромные уличные рисунки рекламного характера (например, большие граффити, сделанные по заказу Аэрофлота – это все-таки какое-никакое «новое» высказывание, но за ним нет конкретного живого автора-субъекта, скорее набор пожеланий-указаний от отдела продвижения, созданных в соответствии с политикой корпорации).

Версия «Рождения Венеры»

В силу этого можно разделить изучение стрит-арта как высказывания на анализ содержания уличных работ и на размышление о позиции высказывающегося и статусе самих изображений. Сегодня поговорим о содержании.

Во имя прогресса

В каком-то смысле деление стрит-арта по содержанию неоправданно и избыточно. Существует политический стрит-арт, есть авторы, которые посвящают себя одной или нескольким темам (например, экология, антивоенные высказывания, атака на корпорации) и т. д. Некоторые и вовсе откровенно путают стрит-арт с идейными движениями, выдумывая эко-стрит-арт, феминистский стрит-арт, анархистский стрит-арт. Но по большому счету любой стрит-арт – это социальный стрит-арт.

На первый взгляд в стрит-арте ощутимы две отчетливо различимых тенденции – (1) ответственные (или не очень) высказывания на «серьезные» темы и (2) всё остальное вроде юмора, просто красивых или милых картинок, личного взгляда на мир. По сути же и то, и другое вполне способно выполнять роль своего рода независимой «социальной рекламы», с тем лишь отличием, что стрит-арт не боится думать и задавать неудобные вопросы (критерием «хорошей» социалки считается подведение зрителя не к вопросу, а к эмоциональной склонности к определенному ответу).

Чей-то личный взгляд на вещи, в т. ч. юмор или любимые образы – это тоже косвенное социальное послание о том, что индивидуальное тоже важно. Не в смысле пресловутой толерантности (мол, наслаждайтесь своими уникальными историями), а скорее в формате – «даже то, что люди делают якобы «просто» позволяет коснуться какой-то истины о субъекте, которая может помочь понять что-то и в себе, и в другом». Никогда не стоит недооценивать сделанное человеком, (как бы) играя. Даже если это касается каких-то мелочей, вроде удовольствия от красивого/остроумного изображения, ностальгии по бренду из прошлого или легкой тревоги от ощутимо суггестивного образа.

«Серьезный» стрит-арт часто обращается к тому, о чем не говорят или говорят мало, с экивоками и эвфемизмами. Это проблемы бедности, неравного доступа к благам, влияния масс-медиа на всех нас, дискриминации и злоупотребления властью и т. д. и т. п. Он словно публичная альтернатива походу к психоаналитику – позволяет вытащить что-то из общественного бессознательного прямо на стены города, причем с элементами свободных ассоциаций.

Такой стрит-арт, однако, всегда рискует превратиться в придаток некоторой идеологии или движения. Мне же кажется, что высказывание стрит-арта ценно до тех пор, пока делающий его сохраняет дистанцию к своим же взглядам и принципам. Возможность мышления есть только там, где есть сомнение. Иными словами, факт собственной ангажированности в стрит-арте обычно не скрывается – и это сильная его сторона, в отличие от искусства или других областей, где жеманно изображают нейтральность.

Высказываение Паши 183

И все-таки социальное сообщение стрит-арта остается «сообщением для всех» только до тех пор, пока его автор не слился с новой идентификацией (и тогда это уже не «тот, кто делает стрит-арт», а тот, кто «верит в идею/идеологию Х и считает важным ее передать/навязать другим»). Увы, это происходит довольно часто, в т. ч. и из-за некоторого интеллигентского стереотипа о том, что стрит-арт – это современное и актуальное искусство, а поэтому оно должно быть на стороне «правильных» и «прогрессивных» идей.

Вот этого «должно» – быть не должно (потому что это снова еще одна принудительная идентификация). В том числе чтобы увидеть, что пространство стрит-арта весьма разнообразно и включает в себя авторов, высказывающих непопулярные версии современности (от каких-нибудь альт-райтов и критиков эко-истерии до конспирологов и эстетствующих циников).

Справа и слева

В силу вышесказанного можно отметить любопытный клубок противоречий в отношении политического стрит-арта. Политика присутствует в очень многих вопросах, в т. ч. там, где мы привыкли не думать или не замечать этого. Так, например, условные «право» и «лево» политического спектра – это больше, чем чьи-то политические программы, это еще и ценности, культурные ориентации, исторический бэкграунд. Все это можно обнаружить в музыке, в организации коллектива или жилого района, в интерпретации личных и социальных перипетий. Само собой, можно поговорить об этом и в связи со стрит-артом.

Учитывая генетическую связь с граффити и субкультурой гетто, стрит-арт представляется явлением близким правым ценностям. Особенно заметно это в англо-американской традиции, где все еще ощутим акцент на территориальное и трайбалистическое начало в человеке, на привязанность к локальным событиям и сообществам.

Желание «пометить» или отстоять территорию здесь так же сильно как желание ощущать себя частью группы (граффити-crew, футбольные фанаты, местные активисты и т.д.). Как однажды выразится граффити-райтер Lady Pink: «Мы не кучка педиков. Художников всегда считали вялыми и спокойными, немного свихнувшимися. Мы в этом смысле больше похожи на пиратов. Мы защищаем свою территорию. И где бы ни рисовали, мы свирепо защищаем свои места».

Однако стрит-арт уже в момент формирования оказался более интернациональным по характеру. А благодаря образованию молодые художники внесли в его строение как вдохновение левыми идеями (пролетарское искусство, искусство для народа, простота и плакатность, минимализм и т. д.), так и личные убеждения, тесно связанные с контркультурой 60-80-х (антивоенная, антикапиталистическая, антиглобалистская риторика, а также нонконформизм, интерес к духовным практикам).

К нулевым основная часть политизированного стрит-арта понимала ответственность за высказывание именно в левом ключе – как необходимость дать слово меньшинству, подавляемому Системой. В то же время в этот период явно политическое содержание ощутимо ушло на второй план. Эта тенденция сменилась к концу десятилетия, а знаковым событием стал постер «Hope», созданный Шепардом Фейри для президентской кампании Обамы в 2008 году.

Работа Banksy

В современном политическом стрит-арте, как кажется, вновь усиливается напряжение между правыми и левыми ценностями: возможно в силу кризиса позиции морального превосходства в стане некоторых левых. Иными словами, часть идеологии леволиберального спектра превратилась в «священных коров», которые вызывают не только вопросы, но и искушение покуситься на них.

При этом политические цели не всегда удачно совпадают с поиском адекватного выражения мысли. Или еще проще: политический стрит-арт склонен к простому и очевидному сообщению, в т. ч. повторяющему определенные стереотипы. И тут возникает любопытный нюанс. Политическая тематика может говорить, как о развитии общества и стрит-арта, так и напротив о его слабости. Попытка использовать граффити, стенсилы или постеры в качестве вирусной рекламы и пропаганды характерна обществу, в котором, во-первых, социальный статус стрит-арта уже высок, а во-вторых, политическая сфера позволяет такую форму критики (т. е. есть как проплаченные, так и независимые райтеры в этой сфере).

В то же время засилье политической тематики в трафаретах и других уличных работах в России (в последние 10-15 лет) – скорее проявление неразвитости стрит-арта, да и общества. Очевидные до разжеванности сообщения подобных рисунков могут указывать как на то, что люди в массе еще не готовы к восприятию другого типа изображений (подразумевающих интерпретацию), так и на то, что сами художники в погоне за актуальностью идут легкой дорожкой.

Как ни странно, но я бы поставил скорее на второе – в конце концов у стереотипа о том, что «зритель не готов», есть конкретные носители. И в стремлении быть услышанными и признанными отечественные авторы путают актуальность и злободневность, рискуя превратиться в те самые высказывания, за которыми никакого субъекта не обнаруживается (только пустая идентификация «за все хорошее, против всего плохого»). Как в юморе есть 100% проходные и при этом унылые до зубовного скрежета темы, так и в стрит-арте политический месседж всегда рискует оказаться всего лишь протестом.

Само собой, есть и исключения (например, Паша 183, Тим Радя и др.), но в целом это закономерно: в российском обществе только складывается политическое сознание (способное явить себя на деле, не на словах) и в таком же поиске себя находится отечественный стрит-арт. Взять хотя бы тот факт, что стрит-райтер не из относительно обеспеченной семьи у нас чаще исключение, чем правило, а потому копирование некоторых видов риторики выглядит весьма искусственно.

Да что тут думать?

В связи с рассуждениями о содержании стрит-арт работ напрашивается закономерный вопрос: а должен ли он быть обязательно умным? Должен ли стрит-арт быть актуальным? И даже понятным? Может показаться странным, но я считаю, что «нет». В каком-то смысле это уловка или даже искушение, которое стоит преодолеть в себе.

Lady Pink «Смерть граффити»

Эффект ироничного и умного, актуального и доступного пониманию стрит-арта, конечно, требует определенной работы от создателя. Но тут нет правил и секретов успеха, а тем более каких-то универсальных тем: иногда нужно довериться чувству или интуиции (что-то задело, но неясно – будет ли так для других?), иногда стоит тщательно обдумать, что придет в голову простому зрителю (и обыграть это), а иногда полезно просто прямо и искренне сказать, что нечто неправильно.

Подобные эффекты сродни такой вещи, как уважение – нет смысла добиваться его напрямую, напротив, стоит забыть об этом и делать то, что считаешь нужным (а желаемая цель придет как побочный эффект).

И если уж быть честным, то стоит признать: думать тяжело и практически невозможно научить или заставить другого думать (без его усилий и желаний к этому). И все же иногда это случается.

Стрит-арт действительно может заставлять думать. Например, вот образчик совершенно неполиткорректного уличного постера от шведского художника Дэна Паркса (работа «Not only niggers have a dream»).

Несмотря на эту скандальность, в его содержании легко обнаруживается острый и очень важный вопрос, а отнюдь не утверждение. Вопрос значащий больше, чем ерунда от многих политических философов, пописывающих статейки о демократии и обществе. Вопрос о том, куда ведут мечты и почему некоторые из них привлекают огромные массы или хотя бы очень активные группы, способные изменить мир? Для кого-то подтекст сообщения, уравнивающего Гитлера и Мартина Лютера Кинга – это святотатство, но на мой взгляд – вопросы не могут оскорблять. По крайней мере там, где людям позволено иметь свое мнение. И сомнение.

Реальность вообще-то сложна и имеет множество интерпретаций (Гитлер и Кинг были людьми, а не дьяволом и святым, коих из них сделала идеологическая «канонизация», вымарывающая всё, что не вписывается в сусальный образ). А мечты – вообще штука довольно опасная, часто приводящая к совершенно неожиданным последствиям – как хорошим, так и поистине роковым.

Работа Тима Ради

Более того, эта картинка работает словно лакмус, проявляющий в реакции каждого достоин ли он того, за что (якобы) борется. Ведь если вы считаете некоторые вопросы оскорбительными, вы даже не собираетесь слушать другого. Если вы прибегаете к сравнению оппонента с Гитлером, вы и есть настоящий враг рациональных и демократичных дискуссий.

И если вы абсолютно уверены, что меньшинствам незачем понимать кого-то из большинства (которые в свою очередь – обязаны учитывать различные особенности инаковых), именно вы в ответе за создание атмосферы ненависти в обществе.

Попробуйте получить аргументы у современного сторонника толерантности, и вы обескураженно обнаружите, что ничего, кроме чувства морального превосходства и стандартных пропагандистских клише, у него нет. Так это и есть дискриминация –  рефлексивная, пользующаяся словарем свободы и справедливости, рафинированная дискриминация.

Как заметил Бэнкси по этому поводу: «Если тебе нравится махать флагом, ты его не заслуживаешь». Это спорно, но заставляет спрашивать себя о том, чего больше в моих взглядах – выгоды и наслаждения или личного выбора и аргументов? И лично для меня в стрит-арте есть еще одна ценная критическая нота – это указание не только на необдуманные/непродуманные темы, но и на вещи излишне продуманные.

Общие места критики общества тоже хорошо бы подвергнуть критике. Ведь реальность подтверждает их неэффективность, а иногда и порочность. Подобно Оскару Уайльду, однажды блистательно показавшему, что благотворительность и есть часть проблемы с бедными и обездоленными, в стрит-арте порой звучат мотивы в духе «ну мы все согласны, что Х – это плохо, а что дальше?».

Итог

Стрит-арт – это пространство свободных высказываний. И некоторые из них (условно) начинаются с голофразы «Смотри как забавно смотрится…». Уже за этим лежит возможность мысли (например, просто о том, как мог бы выглядеть город, если бы мы действительно озаботились его видом), а не только в напоминании о социально-политических темах. Все по-своему переплетено и важно.

Кроме того, уличные работы содержат в себе и лежащий на поверхности «урок», звучащий просто: «Иди и делай». В этом смысле стрит-арт – это напоминание о том, что не всё продается и покупается, в т. ч. уличное пространство.

Здесь было RTS

Важный пример такого сообщения (без излишней политизации, но при этом по-настоящему политического) дает движение RTS (Reclaim the streets!). В атаке городских властей на уличную жизнь – от граффити и самодельных пикетов до уличной торговли и естественных насаждений, от попрошаек до мальчишек-мойщиков и тротуарных художников – они разглядели кражу общественного блага в пользу рекламного и торгового бизнеса. Они ответили уличными инсценировками и карнавалами, самовольными выставками, партизанингом с установкой своих дорожных знаков и разбиванием клумб.

Даже временное возращение города себя – это ценный опыт. Нечто подобное делает и стрит-арт, только он скорее похож не на флешмоб (подобно акциям RTS или «Критической массы»), а на партизанскую вылазку маленького отряда. Но кто знает, может быть и флешмобы когда-нибудь станут важным элементом стрит-арта, ведь он не ограничен в своих формах?